люблю ее. Песня кончилась, еще один момент умер, дымка, фантом, и я выключаю компьютер, ведь сейчас половина восьмого, а в восемь десять ее автобус как раз остановится напротив городской гостиницы. Выхожу из дома. Ведь я должен успеть. Уши мои улавливают пение вечерних птиц, оно очень красиво, а сердце полно света такого тихого-тихого.
Нетерпение, нетерпение, когда же до конца прогрузится этот проклятый компьютер? Я так хочу побыстрей записать все, что произошло за два часа моего отсутствия. Так вот, начнем все-таки с моих сборов. Я натягиваю на себя черную майку, с белыми переливающимися надписями. Это повторяющееся на разных языках слово – Мир. Надеваю сильно, даже круто, расклешенные белые джинсы с разноцветными клиньями, поверх майки напяливаю тоже черную кофту, с орнаментами в виде птиц, украшенную комсомольским значком. Через плечо вешается сделанная у знакомого дизайнера «четкая» сумка в форме трапеции, уже вся засеянная советскими значками. Что одеть на ноги? Сегодня остановимся на «растаманских» кедах в серо-белую полосочку, купленных в хорошем «стоке». Взбиваю волосы и опрыскиваю их «Тафтом», смотрюсь в зеркало. Ха, ха, ха, умора! Вылитый гей! Уж больно ухоженный и сделанный! Ну и что, разве я не могу выглядеть так как хочу!?
К черту правила родные мои! Иду по улице, улыбаюсь, перехожу зебру и начинаю замечать, что я смущаю Город своим тоже пестрым видом. Проходящие мимо меня лысые угрюмые парни в кожаных куртках с рынка, кричат вслед: «Пидор пошел». «Мечтайте»! Я еле заметно улыбаюсь и закуриваю. Весь город, все люди, все ненавидит меня, потому, что я не вписываюсь в рамки привычных стереотипов, диктующих – мальчики должны быть мужественными мачо в кожаных куртках и с бритыми затылками, а девочки нежными созданиями в розовом с овечьими глупыми глазками. Такому неопределенному, раскрашенному, и звенящему десятками браслетов хипующему созданию, как я, нет места в этом городе. В нашем славном Кал-Сити! (Ох! Почему я родился не в Амстердаме? Ну Ладно ЛАКС! Не скули! «Музье» в уши и на все плевать!)
Мне фиолетово на мнения стереотипных людей, и огромнейшее удовольствие мне доставляет возможность дразнить их своим видом, хотя это и опасно. В Кал-сити население хорошо обработано пропагандой нашей славной партии, и все еще слепо следует совковым дворовым стереотипам. Большая часть населения города это бьющееся друг с другом районами быдло, – которое ходит в море, и от того бешено наглое от денег и всё-доступности смазливых пафосных шалав, коих тут каждая вторая. Смешение национальностей иногда полезно, хи! Ну – еще есть военные, менты, и торгаши. Бандюки тут под ментами ходят. «Красный» тут Город! Интеллигенции у нас даже и рядом не стояло. Что взять с города, куда после войны нагнали всякого мужицкого сброда из деревень. Ведь, по сути, – какой колхоз добровольно позволил бы увести хорошего работника? Вот и выросло ЭТО. Торгаши особые люди – имел столкновение с этими скользкими змеями. Говорящими одно, думающими второе,