шорох. Тео подошел к двери с той стороны.
– Здесь я, – глухо долетело изнутри.
– Можно войти?
Последовала долгая пауза.
– Извини, – сказал он затем. – Я сейчас не в настроении.
Некоторое время София молча переваривала услышанное.
– Как хочешь, – сказала она наконец.
У себя в комнате она вытащила тетрадку, пытаясь справиться с безотчетной тревогой. Тео, несомненно, сильно напуган; она понимала его стремление спрятаться, затвориться сразу от всех. Только ее бы гораздо больше порадовало, надумай он искать утешение в ее обществе…
Некоторое время она писала и рисовала, заполняя страницу своего рода отчетом о прожитом вечере. Вот бисерная карта, вот портретик Блая, вот Бродгёрдл, подчеркнуто здоровенный, полный зла и угрозы. Когда с лестницы долетели шаги Шадрака, девочка посмотрела на часы. Надо же – два часа ночи!
– Не спишь? – спросил Шадрак, останавливаясь на пороге.
– Тебя ждала, дядя, – ответила она.
Он не двигался с места.
– Прости, что из-за меня тебе пришлось так засидеться…
– А что все-таки произошло?
По лицу Шадрака, и без того измученному, пробежала легкая судорога.
– Как и предупреждал Блай, Бродгёрдл выдвинул совершенно нелепое предложение, касающееся отмены договоров с Индейскими территориями… – Он взглянул на тетрадь, лежавшую перед племянницей. – Мысли сегодняшние записывала?
София ответила вопросом на вопрос:
– А что имел в виду премьер-министр, когда говорил про козырь против тебя?
Шадрак провел ладонью по волосам:
– У Бродгёрдла есть мерзкая привычка разузнавать что-нибудь о человеке, а потом использовать это против него. Вот, к примеру, он обнаруживает, что я на самом деле никакой не картолог, что все мои карты нарисовали вы с миссис Клэй… да я же любую его просьбу выполню, только чтобы свой секрет сохранить!
Это было весьма убогое поползновение на шутку. София даже не улыбнулась.
– Он тебе угрожал?
– Нет, что ты. Не угрожал. Просто это очень гадкий человек, с которым мне и бодаться-то противно. Сегодня он еще прилично себя вел… – Шадрак улыбнулся. – Ты не думай, будь у нас причина для беспокойства, я бы тебе сразу сказал.
– В самом деле? Сказал бы?
– Конечно.
Шадрак ободряюще улыбнулся, но улыбка вышла пустой, а в глазах стояла тревога. Такое вот ободрение.
8
Том двадцать седьмой
Папские государства, возникшие после Великого Разделения, историками прежних времен были бы отнесены, вероятно, к пятнадцатому столетию. Впрочем, не полностью: внутри Папских государств постепенно обнаружились вкрапления иных эпох. Одни оказались ненаселенными и малозаметными, другие не имели значения по своей малости; можно полагать, что на сегодняшний день обнаружены далеко не все. Однако есть исключение: эпоха столь