из-за этого, не важничает. Не отличаясь особой скромностью. Вэл, однако, пришел к сознанию, что Холли выше его, и он ей с легким сердцем прощал это – большая уступка со стороны мужчины. Следует также отметить, что, когда бы он ни смотрел на нее, Холли всегда это знала, она же часто смотрела на него, когда он этого не замечал.
Он поцеловал ее на крыльце, потому что не должен был целовать ее на платформе, хотя она провожала его на станцию, чтобы отвести назад машину. Загорев и покрывшись морщинами под жарким солнцем колоний и в борьбе с постоянным коварством лошадей, связанный своей ногой, поврежденной в бурской войне (и, может быть, спасшей ему жизнь в мировой войне), Вэл, однако, мало изменился со времени своего сватовства – та же была у него открытая, пленительная улыбка, только ресницы стали, пожалуй, еще темней и гуще, но так же мерцали сквозь них светло-серые глаза, да веснушки выступали резче, да волосы на висках начали седеть. Он производил впечатление человека, долго жившего – в солнечном климате деятельной жизнью лошадника.
Резко поворотив машину на выезде из парка, он сказал:
– Когда приезжает маленький Джон?
– Сегодня.
– Тебе ничего не нужно для него? Я могу привезти в субботу.
– Ничего не нужно: но, может быть, ты приедешь одним поездом с Флер в час сорок.
Вэл пустил «Форд» галопом; он все еще правил машиной, как правят в новой стране по дурным дорогам: не соглашаясь на компромиссы и у каждой рытвины ожидая царствия небесного.
– Вот маленькая женщина, которая знает, чего хочет, – сказал он, – ты в ней это заметила?
– Да, – сказала Холли.
– Дядя Сомс и твой отец… Не вышло бы неловко!
– Она этого не знает, и Джон не знает, и, конечно, не надо им ничего рассказывать. Всего только на пять дней, Вэл.
– Семейная тайна! Запомним.
Если Холли сочла это достаточно безопасным, значит, так оно и есть. Хитро скосив на Вэла глаза, она сказала:
– Ты заметил, как она ловко назвалась к нам?
– Нет.
– Очень ловко. Какого ты мнения о ней, Вэл?
– Хорошенькая и умная; но она, сдается мне, выбросит седока из седла на первом же повороте, если ее разгорячить.
– Никак не решу, – пробормотала Холли, – типична ли она для современной молодой женщины. Новая стала родина, трудно что-нибудь понять.
– Тебе? Но ты всегда так быстро во всем разбираешься.
Холли засунула руку в карман его пальто.
– С тобою и другим все становится ясно, – сказал Вэл, точно почувствовав поощрение. – Что ты думаешь об этом бельгийце, Профоне?
– По-моему, довольно безобидный чертяка.
Вэл усмехнулся.
– Мне кажется, что для друга нашей семьи он странный субъект. Впрочем, наша семья идет довольно-таки диким фарватером: дядя Сомс женился на француженке, твои отец – на первой жене Сомса. Наших дедушек хватил бы удар.
– Не только