напомнить о недостатках его единоверцев, – если хочет успешно пропагандировать идею ассимиляции»{66}.
Должно быть, с чувством, что на каждом шагу тебя поджидают критика, клевета, в лучшем случае насмешка, – было трудно жить. Осознание того, что он все время обязан контролировать себя, скрывать гнев, добиваться симпатии поляков, могло привести к тяжелой депрессии.
Но возможно, все это лишние домыслы. Возможно, меценат Гольдшмит вовсе не был легкоранимым человеком и лишь случайность привела к драме, что отразилась на жизни всей семьи и определила будущность сына.
Юзеф Гольдшмит умер в 1896 году. Что стало непосредственной причиной смерти? Не исключено, что самоубийство. Его похоронили на еврейском кладбище в Варшаве, на улице Генсей (ныне Окопова). На надгробном камне, пережившем войну, надпись на польском: «Б.П[17]. Юзеф Гольдшмит, присяжный поверенный, прожил 50 лет, ум. 26 апреля 1896. Мир душе его». Ниже подпись: «Возлюбленному мужу и отцу – жена и дети».
8
Итак, литератором я не буду, только врачом
А значит, я – сын сумасшедшего. А значит, несу бремя наследственности.
Весной 1896 года редакция «Израэлиты» в рубрике «Траурные страницы» писала цветистым слогом, свойственным тогдашним некрологам:
Кончина оборвала путь человека достойного и почитаемого всеми, кто знал его; то был блаженной памяти Юзеф Гольдшмит, присяжный поверенный; <…> с его смертью мы утратили человека, который любил добро со всею силою своей благородной души. <…> Иудей, наделенный светлым разумом и прогрессивными стремлениями, он охотно участвовал в каждом предприятии по просвещению единоверцев и защите их от клеветнических обвинений. В шестидесятые годы, когда журнал наш начал выходить, он первым поспешил предложить редакции сотрудничество и долгое время снабжал «Израэлиту» своими статьями. <…> Увы, в самом расцвете лет и самоотверженного труда его поразила тяжкая болезнь, и, прожив несколько лет в страданиях, сей достойный человек окончил достойную жизнь свою. После себя он оставил вдову, дочь и сына, для которых был самым нежным и заботливым супругом и отцом.
Длинная процессия друзей, товарищей и знакомых с неподдельной скорбью проводила его останки на вечный покой, и вот над добрым человеком сомкнулась могила, омытая слезами осиротевшей семьи и друзей, которых блаженной памяти Юзеф Гольдшмит нажил за честную и добродетельную жизнь свою{67}.
Легкомыслие, а позже – болезнь мецената Гольдшмита втянули его в огромные долги. Очевидно, не нашлось близких и друзей, которые поспешили бы на помощь. Пришлось продавать квартиру, мебель, ценные вещи. Разошлись по чужим рукам знакомые с детства, казалось бы, вечные предметы: элегантная мебель, дорогие ковры, зеркала в резных рамах, серебряные ханукальные подсвечники, кубки для субботней трапезы, унаследованные от грубешовских Гольдшмитов, от калишевских Гембицких. Иллюстрированные