доктриной средневековья.
Подводя итог, можно отметить, что именно схоластическая техника XII в., которая примиряла противоречия и выводила общие понятия из правил и казусов, позволила впервые построить corpus juris – «организм» юридических норм, который, имея свою внутреннюю логику, со временем изменяется. Историчность права связана с понятием его превосходства над политическими властями. Развивающийся организм права является обязывающим для самого государства. И наконец, последнее – сосуществование и соревнование внутри одного сообщества различных юрисдикций, т. е. своего рода плюрализм правовых систем, и схоластический метод как способ их различения и примирения, сделали превосходство закона необходимым и возможным.
Конечно, политико-правовые теории средних веков, в рамках теологической концепции сотворения мира, не смогли разрешить некоторые противоречия. В первую очередь это касается легитимационного основания политического принуждения. Политическое принуждение осуществляется по велению Бога или с согласия людей?
Другое противоречие относится к статусам церкви и государства. Остался нерешенным вопрос, кому из этих политий человек обязан в первую очередь подчиняться? Кого он должен в первую очередь слушать? Как подданный – своего суверена, или как христианин – церковь, если между церковью и государством назревает конфликт?[117] Примирить церковь и государство теологии не удалось. Суждения о мирном сосуществовании церкви и государства оставались пустыми пожеланиями, и когда дело доходило до реализации неких конкретных программ, устанавливались положения, относящие либо государство «к лону церкви», либо церковь «к лону государства», т. е. рассматривали либо государство в церкви, либо церковь в государстве, но никак не вовне друг друга[118]. Центральное для средневековья учение о благом творении оказалось несостоятельным в той части, что Бог, создав мир и допустив в нем «меру зла», остался единственной инстанцией, спасающей этот мир (иерархия источников права). Но будет ли удовлетворен Творец своим творением, если искажено то, что было им задумано? Фактор внешнего источника спасения мог привести не только к отказу от участия Творца в спасении мира, но и стать источником его разрушения.
Неразрешенные противоречия составляли двусмысленность естественно-правовой доктрины, которая, как справедливо подметил Г. Г. Вернадский, позволяла «тот или иной общественный институт… заклеймить как противоречащий естественному праву и тут же оправдать как созданный божественным провидением, которому мы все должны подчиняться»[119].
Именно эти двусмысленности пробудили новую политико-правовую мысль эпохи Возрождения и Нового времени. Как справедливо заметил О. Марквард, «сохранение мира должно поэтому быть обеспечено без Бога не посредством теологии творения, то есть теории внешнего поддержания мира, а посредством различных теорий самосохранения,