расстроилась. Мы скоро ушли домой.
Позже
Я возвратилась на кладбище одна, так как мне ужасно грустно. Heт никаких писем. Молю Бога о том, чтобы ничего не случилось с Джонатаном. Только что пробило девять. На городских улицах зажигаются цепочки фонарей; огни бегут вдоль набережной реки и по изгибу долины. Слева все скрыто от глаз черной полосой – крышей соседнего с аббатством дома. Позади на полях слышно блеяние овец и ягнят, а снизу, с мощеной дороги, доносится топот копыт. Оркестр на молу играет какой-то вальс, а на берегу Армия спасения устроила собрание… Не имею представления, где находится Джонатан и вспоминает ли он обо мне. Как бы я хотела, чтобы он был рядом!
5 июня
Наблюдать мистера Рэнфилда становится все интереснее. Некоторые черты характера у него особенно сильно развиты: эгоизм, скрытность, упрямство.
Хотел бы я понять истоки последнего. Пациент словно стремится к некой цели, но какой – пока неясно. Теперь, например, его конек – ловля мух. С маниакальной страстью Рэнфилд выражает любовь к этим насекомым, граничащую иногда с аномальной жестокостью. Мух у него такая уйма, что мне пришлось сделать больному выговор. К моему удивлению, он не разразился бранью, как я ожидал, а чуть поразмыслив, проговорил:
– Дайте три дня сроку – и я их уберу.
Пришлось согласиться.
18 июня
Теперь его страсть перешла на пауков; у него в коробке несколько очень крупных особей. Он кормит пауков мухами, и число последних заметно уменьшилось…
1 июля
Сегодня я велел Рэнфилду расстаться и с пауками. Так как это его чрезвычайно огорчило, пришлось пойти на уступки и предложить уничтожить хотя бы часть насекомых. Он согласился. Однако, приходя к нему в палату, я испытываю некоторое отвращение. В окно к нему влетела огромная жирная муха, только что отобедав какой-нибудь дрянью, а мой больной поймал ее, принялся рассматривать и, прежде чем я успел опомниться, сунул в рот и проглотил… Я начал его бранить, но он преспокойно возразил, что это очень вкусно и питает его энергией.
Такое поведение заставляет меня еще пристальнее наблюдать за Рэнфилдом. Он всегда держит при себе маленькую записную книжку, куда вносит разные заметки. Целые страницы испещрены формулами, состоящими по большей части из однозначных чисел, которые суммируются, а затем снова записываются, как будто больной подводит итог, известный ему одному.
8 июля
Мое предположение о системном характере его заболевания подтверждается. Скоро, по-видимому, окончательно сложится стройная концепция. Я на несколько дней покинул своего пациента, так что теперь могу отметить перемены, которые за это время произошли. Все осталось, как прежде, кроме разве того, что старые причуды сменились новыми. Рэнфилд как-то умудрился поймать воробья и уже отчасти приручил его.
19 июля
У моего подопечного теперь целая стая воробьев. Насекомые в комнате полностью отсутствуют. Когда я делал обход, он