она расскажет, что ее муж оказался лжецом и мошенником – а ее уже одолевали подозрения, что это далеко не самые страшные его прегрешения. Но каким бы он ни был, даже если дело окажется куда серьезнее, он все же отец ее ребенка.
Сейчас, когда он погиб, он не может ни оправдать себя, ни объясниться.
А сидя здесь и ломая себе голову, ничего не решишь. Она просто лишает себя удовольствия от радушной встречи, от этого солнечного дня, от поднимающей настроение музыки. Так что надо встать и идти вниз. И даже съесть кусочек торта – хотя вряд ли она его осилит: при одной мысли о сладком уже делается нехорошо. Шелби еще не успела подняться и двинуться к выходу, как услышала в коридоре шаги.
Встала и нацепила на лицо непринужденную улыбку.
В дверях показался ее брат Форрест – единственный, кто ее еще не обнимал.
Он был пониже Клэя, чуть-чуть меньше шести футов, и покрепче телосложением. Телосложение задиры, как не без гордости говаривала их бабушка – и не без оснований. Волосы темные, как у отца, но глаза, как и у Шелби, ярко-голубые. Сейчас эти глаза смотрели на нее в упор. Холодным взглядом, отметила она про себя, в котором стояли все невысказанные вопросы.
– Привет! – Шелби попыталась улыбнуться пошире. – Мама сказала, тебе сегодня пришлось работать. – Брат служил в управлении шерифа, и эта работа подходила ему как нельзя лучше.
– Так и есть.
На его щеке красовался бледно-лиловый синяк.
– Драться пришлось?
Он не сразу понял, потом коснулся щеки пальцами.
– Все в порядке. Арло Кэттери – помнишь такого? – вчера вечером позволил себе слегка побуянить. В баре у Шейди. Тебя, кстати, там все потеряли. Я догадался, что ты поднялась.
– Поднялась на несколько ступенек от исходной позиции.
Он прислонился к дверному косяку и продолжил внимательно ее изучать.
– Похоже на то.
– Черт побери, Форрест! Черт побери! – Никто из всей родни не умел так вывернуть ее наизнанку, выжать и опять пригладить, как Форрест. – Когда ты перестанешь на меня злиться? Четыре года уж прошло. Почти пять. Не можешь же ты злиться на меня всю жизнь!
– Я на тебя и не злюсь. Было дело, но сейчас я скорее на тебя сердит.
– И когда ты перестанешь сердиться?
– Не могу сказать.
– Ты хочешь, чтобы я признала, что была не права, что я совершила ужасную ошибку, когда убежала с Ричардом?
Он задумался.
– Это для начала.
– А я не могу этого сказать. Не могу – понимаешь? – Шелби показала на фотографию на комоде. – Это все равно что сказать: Кэлли – тоже ошибка, а это не так! Она мое счастье, моя радость, самое лучшее, что со мной когда-либо случалось.
– Шелби, ты сбежала с мерзавцем!
Она почувствовала, как в ее теле напрягается и раскаляется каждая жилка.
– Тогда я не считала его мерзавцем, иначе я бы с ним не сбежала. Почему ты такой правильный, помощник шерифа Помрой?
– Я не правильный, я просто прав. И меня бесит, что моя родная