них ничего не получится?
– Получится, – уверенно заявил он, и я впервые посмотрела ему в глаза.
На лбу у него была всего одна складка недовольства, но я чувствовала, как разгоняемая гневом магия начинает нагревать мою кровь.
– Ни одна из Героинь еще не появилась. А если вампиры завтра убьют Виолетту Ли, остановить войну уже не удастся. То, что происходит там, влияет на всех нас!
Не дыша, я ждала, почти надеялась, что он попробует мне возразить. Я знала, что права, я видела угрозу собственными глазами: ненависть людей, Экстермино… и Виолетту Ли, эту особенную девушку, которая регулярно снилась мне.
– Ты не права…
Было еще самое начало семестра, и звонок с урока не должен был пугать. Но когда резкий, неровный звон разрезал тишину, все вздрогнули.
Я поскорее собрала вещи и направилась к двери, изо всех сил стараясь двигаться как можно быстрее, чтобы выбежать раньше, чем принц договорит. Вся решимость, которая от злости переполняла меня, испарилась, и я спасалась бегством.
– Отэмн!
Повернись ты, ради всего святого!
Я чувствовала, что он меня догоняет, а за ним, разбившись на группки, шли все остальные.
– Герцогиня!
А затем я услышала фразу, которая остановила меня и развернула на месте. Эта фраза будто создала крепкие корни, которыми я приросла к земле, – как узник в ожидании неминуемого.
– Почему ты все время называешь ее герцогиней?
Это был всего лишь невинный вопрос. Ти, которая пришла к двоюродной сестре, не могла знать, как сильно я боялась его и как последние сутки молилась о том, чтобы никто не заметил обращения, которое использует принц.
Я беззвучно шевелила губами, снова и снова повторяя «нет, нет», но когда принц повернулся, чтобы посмотреть на девочку, а потом перевел на меня взгляд своих кобальтово-синих глаз – говорят, что голубую кровь можно распознать по глазам, – я поняла, что признательной мне быть не за что.
– Разве ты не знаешь? Она – герцогиня английская.
Я не стала ждать удивленных возгласов и новых вопросов – выдержать этого я просто не могла. Вместо этого я сделала шесть выверенных шагов и взмыла в воздух.
Дитя, помни, кем ты однажды станешь!
Я не хочу думать об этом дне, бабушка. Не хочу о нем думать.
Зачем так поступать? Зачем намеренно причинять боль? Зачем так пренебрегать моим выбором?
По крайней мере я могу сбежать. Если бы это случилось не после последнего урока, я не смогла бы скрыться от этого. Скрыться от него.
Несмотря на яркое солнце, в лучах которого, пролетая над городом, я отбрасывала тень, воздух был прохладный. Ветер с моря попадал в воронку устья реки и, как по туннелю, несся по все сужающейся долине, раскачивая высокие мачты корабля, что стоял на якоре в Дартмуте. Снасти тихонько позвякивали, и ветер уносил этот звук с собой, вплетая его в мелодию волн, что бьются о борт старого парома, и свистка паровоза, змейкой ползущего вдоль берега в сторону Кингсуира.