опасность телевизионного диктата для демократического устройства общества и его нравственного здоровья. Известный французский социолог Пьер Бурдье в книге «О телевидении и журналистике» пишет: «Через рейтинговый механизм оказывается экономическое давление на телевидение, а через него на все остальные СМИ, даже на самые „независимые“ из них, и на журналистов, постепенно позволяющих навязать себе телевизионную проблематику. Точно так же влияние журналистского поля в целом оказывает на все другие поля производства культурной продукции». В конечном счёте, это экономическое давление переходит в откровенный нажим на свободу слова, мысли и творчества. «Доступ на телевидение связан с сильной цензурой, с потерей независимости из-за того, что сюжет разговора определяется другими, – пишет Бурдье. – Люди в студии сами подвергают себя сознательной или неосознанной цензуре, поэтому нет никакой необходимости призывать их к порядку. Они тем лучше манипулируют, чем больше сами манипулируемы и чем меньше отдают себе в этом отчет…».
Между тем в странах Европы опробован и довольно успешно действует механизм общественного контроля за содержанием телепрограмм, частный коммерческий интерес здесь научились сочетать с национальными интересами, с требованиями благоразумия и нравственности. У нас же не только на ТВ, но и в кинематографии, в театре и на эстраде, в книгоиздательстве только нарастает прессинг «продюсерской цензуры», цензуры денег.
– Это страшней, чем всякие преследования и запреты. Начальника, цензора можно было иногда обойти, обмануть, можно было найти другой способ высказаться; а деньги – это такой цензор, которого не обойдешь и не обманешь, – говорит культуролог Валентин Непомнящий.
При этом режиссеры политических и культовых массовок, заказчики тотального дурмана продолжают твердить о толерантности, то есть терпимости к иным взглядам и вкусам. Однако их толерантность на удивление избирательна: терпимые и поощрительные ко всем видам пороков и уродств человеческих, они на дух не переносят добродетели, твердых, осмысленных принципов, религиозного и даже просто граждански ответственного взгляда на жизнь.
Деструктивно-смутные времена хоть и бывают затяжными, но не окончательными. Кажется, и сегодняшний шабаш начинает надоедать обществу и раздражать власть имущих. Являются признаки, пусть ещё слабые и нерешительные, что в правящих структурах вызревает некая сознательная сила, способная укоротить стаю телебесов, продюсеров разврата, издателей пошлости, дать возможность пробиться к читателям и зрителям авторам думающим, патриотично настроенным, откликающимся на сложную и неоднозначную современность. Чуда ждать, наверное, не приходится, но воздух явно свежеет. Если бы в верхах смогли признать создавшуюся в российской культуре ситуацию уродливой, несовместимой с русскими традициями, а дальнейшую её коммерциализацию опасной