правилу. Оно очень простое. Я командир полка. И я еще жив. И только я имею право повышать здесь голос. Ясно?
– Извини, – я тут же сбавила обороты. – Но объясни мне все-таки, что ты задумал? – Тебя это не касается. Ты еще летом сделала свой выбор, и я его принял. Ты даже не соизволила мне сообщить, что у меня будет сын.
– Влад, постарайся меня понять! – попросила я. – Я предупредила тебя о том, что мне бояться нечего, а я действительно была в этом уверена, как и те врачи, которые категорически мне заявили, что детей у меня не будет. Я отказалась выйти за тебя замуж. О том, что я беременна, я сама с удивлением узнала гораздо позже положенного срока – так бывает. И вот после всего этого я написала бы тебе, что у меня будет от тебя ребенок? Да как бы я выглядела перед тобой?
– Сказочный эгоизм! – еле слышно хмыкнул он. – Думать о том, как ты будешь выглядеть, а не о собственном ребенке! Ладно, это дело прошлое. Меня это теперь не волнует.
– Влад, я прошу тебя, – мой голос невольно задрожал от подступивших слез. – Я очень тебя прошу, не настраивай себя… Не думай о плохом… Все будет хорошо… Я чувствую, я уверена, что все будет хорошо… Поверь мне… Репниным… Павлу…
– Тебе-то какое до всего этого дело? – равнодушно обронил он. – Кстати, ты уже выбрала имя?
– Да! – сказала я и, даже будучи абсолютно уверена в том, что ему это неприятно, все-таки ответила: – Его будут звать Игорь!
– Это хорошо! – спокойно согласился Орлов. – Значит, ты будешь его любить, – и, немного помолчав, сказал, как черту подвел: – Ну, вот и все. Свои обязательства перед ребенком я выполнил, и разговаривать нам с тобой больше не о чем. А теперь ступай, я хочу отдохнуть, – и, услышав, что я не встала со стула, повторил: – Ступай! – таким тоном, что я не посмела ослушаться.
Выйдя в коридор, я не выдержала и разрыдалась на плече у подскочившего ко мне Алексея, который, утешая, гладил меня по голове и плечам, а потом заставил выпить принесенную кем-то валерьянку. Когда я немного успокоилась, Ната с Татой отвели меня, как они выразились, «домой», но, подойдя к двери квартиры Орлова, я поняла, что не смогу там находиться одна.
– Девочки, – попросила я. – Пожалуйста, побудьте со мной. Мне сейчас очень плохо… Мне очень-очень плохо…
– Тогда пойдемте к нам, – предложила Ната и увела меня к себе. – Вы, может быть, приляжете…
– Нет-нет! – я помотала опущенной головой. – Уснуть я все равно не смогу, а мысли в голову будут лезть такие, что… – я подняла на них глаза. – Девочки, он сказал, что не хочет и не будем никому обузой… Неужели он задумал что-то с собой сделать? И тон у него был такой…
– Елена Васильевна, – грустно сказала Тата. – Да не волнуйтесь вы, пожалуйста! Нельзя вам сейчас волноваться! Во-первых, не допустим мы этого, а, во-вторых, он поправится. Обязательно поправится. А то, что тон у него такой, так он и с нами-то почти не разговаривает… Так… Только «да» или «нет». Лежит целыми днями, молча, и смотрит в окно.
– Но ведь