детка, – сказала она. – Нам надо успеть на поезд, иначе твой дед зря прождет нас на станции. Нельзя заставлять фермера ждать. – Она улыбнулась одними глазами; Миррен схватила свой узелок, понимая, что иного выхода нет, и обняла на прощанье бабушку Симмс, утиравшую слезы.
– Девочка хорошая и вострая, миссис Йевелл, совсем как ее мама, настоящая леди… – сказала бабушка Симмс. Потом она ушла.
Почему ее бабушка и дед прежде никогда не навещали ее? Миррен знала, что когда-то, еще до ее рождения, была большая размолвка, ссора из-за ее отца. А еще она знала о фермах только, что там полно коровьего и конского навоза и что он воняет. Как-то раз они ходили в воскресной школе в поход на вересковую пустошь, в селение Гаворт, где какая-то леди написала книгу под названием «Вянущие шляпы»[3].
Миррен посмотрела на шляпку миссис Йевелл и невольно улыбнулась. Она привяла по краям, а перья на ней казались выцветшими и жидкими. Должно быть, в городке Уиндебанк постоянно дует сильный ветер. Как же она будет жить в такой глуши? Она посмотрела в окно, стараясь не шмыгать носом, а ее глаза наполнились слезами.
Там не было ничего, кроме зеленых полей и каменных стенок; стенки шли во всех направлениях, из-за чего холмы покрылись причудливыми узорами: квадратами, треугольниками, овалами и кругами, в середине которых виднелись пятнышки овец, словно ватные комочки.
– Мы почти приехали? – спросила она. – Когда мы увидим ферму?
– Всему свое время, – прошептала миссис Йевелл. – Потерпи немного. Все приходит к тем, кто умеет ждать…
Миррен вздохнула и снова повернулась к окну. Она никогда не видела столько стенок, овец, мужчин на повозках. Еще ее удивило, что вокруг не видно ни одной фабричной трубы. Вот какое удивительное место. Где же улицы с толпами народа?
Ади не могла оторвать глаз от девочки, сидевшей напротив нее. Вылитая Элли, какой та была в этом возрасте: такие же светлые косички и голубые йевелловские глаза. Если бы Миррен прошла мимо нее на улице, Ади решила бы, что видит призрак умершей дочки. И как она могла перепутать возраст девочки? Стыд какой! Мириам, кажется, родилась в конце войны. Старший ребенок, мальчик, умер вместе с матерью во время эпидемии. Конечно, деду с бабкой следовало бы их навестить, но на кого оставишь ферму? Да и мосты были сожжены, когда Элли сбежала из дома с шотландским землекопом.
Да и, по правде говоря, Ади просто боялась ехать к дочке. Ей было бы невыносимо увидеть, в каких условиях та жила. Наверняка не во дворце. Что ж удивляться, что она… но у этой девчушки Мириам появились шансы на лучшую жизнь, пусть даже в ней и течет дикая кровь ее шотландского папаши. Вон, глазки так и сверкают, язычок острый – она может себя защитить, как и все Йевеллы.
Значит, в семье ее звали не Мириам, а Миррен, на шотландский манер. Конечно, она имеет право на свое привычное имя, но Йевеллы гордились Мириам и во многих поколениях давали это имя перворожденным девочкам. Элли тоже поддержала их фамильный обычай, не забыла. Что ж, трогательно.
Ади