чем напился и отвратительно захрапел.
Елена тихонечко выбралась из постели, собрала вещички в своем номере и рванула в Москву первым поездом, опасаясь, что классик от расстройства позвонит в редакцию и под любым предлогом наложит вето на интервью, от которого зависело, какую зарплату ей будут платить в новом квартале. Но не позвонил. А через пару лет встретил Елену в театре, впился в рот немолодым поцелуем и игриво сказал:
– С вами, прелестница, у меня ассоциируются пальмы и море…
Елена поняла, что он забыл подробности, и вежливо потупилась:
– Да, я вспоминала этот город и эту ночь…
Она уже с сожалением знала, что любому мужику нужно прошлое, которое он придумал задним числом. А чистая правда его страшно унижает. Писатель, видимо, запутался в хронологии и отнес Еленино интервью к периоду, когда у него еще получалось с журналистками. В связи с чем за ней укрепилась репутация его бывшей любовницы и право брать у него интервью.
«Вспомните, – говорил он в расшифровываемом интервью и при этом водил пальцем по Елениной руке, держащей диктофон поближе к его небрежно протезированному рту, – вспомните, что у нас была респектабельная прослойка оппозиционеров, неплохо кормившихся с Запада или прямо со стола власти. Мы называли их „разночинцы на „Жигулях““. Сегодня они все, даже самые бамовские герои, изображают из себя страшно запрещенных… И это, глядя в глаза нам, которые бок о бок пожили рядом с ними, не покупаясь на красные пряники…»
– А давайте, я ему скажу, что у вас голова болит, пусть пойдет в следующий номер, тем более он Васькина не хотел сокращать. Васькин – это же джинса… – заботливо предложила Олечка.
– Пусть… – откликнулась Елена, заметив Олечкин живот под короткой кофточкой, покрытый гусиной кожей. – А вам не холодно в середине ноября с голым животом?
– Ужас как холодно! – наклонившись, зашептала Олечка. – Я, когда в приемной сижу без никого, шарфом заматываюсь. Но ведь круто же!
– Идиотская мода, жить на холоде полуголой, – вздохнула Елена.
– Не то слово, – закивала Олечка. – А что делать? Тут мне такой тест принесли… Отвечать стала. Настроение испортилось… Это так специально сделано?
– Дайте посмотреть, – заинтересовалась Елена, взяла в руки лист бумаги, прочитала вслух: – «Напишите в баллах. Как я оцениваю свой возраст? Что изменилось за последние пять лет? Кто я такая? Что у меня впереди?»
– У меня бы тоже испортилось, – откликнулась Катя из-за своего компьютера.
– А у меня – наоборот, – развеселилась Елена.
– Ну вы у нас вообще ракета средней дальности, – развела руками Олечка и поскакала прочь на стрекозиных каблуках.
– Глупее ребенка не видела, – обронила Катя.
– Нормальная девочка, просто очень недолюбленная. Пытается всучить кому-нибудь свою молодость хоть за какие-то деньги, а никто не берет, – покачала головой Елена.
– Чё там брать-то? К любому кошельку в постель готова скакать по первому кваку!
– Так