без дрожи в коленках не обойтись, но уже во втором душа распахнется… Лишь бы из дивизии не нагрянул инспектор, тогда все расчеты полетят к черту…
Думать о полетах “на себя” – строжайший запрет. Напортачил на полигоне, теперь терпи, хотя подчиненным в глаза смотреть до сих пор стыдно…
Лейтенантская троица опять остается не у дел. В этом году им вообще не светило. Дай Бог, провезти в начале будущего, когда керосин по новому отсчету пойдет. И опять морока – кого-то одного тянуть до вылета на боевом и дальше, или всем распределить понемногу, в утешение, но без толку?
Демин встал, потянулся, напрягая расслабленные мускулы. За окном было уже пасмурно, твердые снежинки бились в стекло, как белая мошкара.
Он задернул занавеску и зажег настольную лампу. Железный абажур очертил светящееся пятно, в котором белел черновик Плановой таблицы, где значились фамилии счастливчиков.
“Ну и времена пошли, – невольно с тоской подумал Демин, – обязательное дело почитаем за счастье – дожили… Хотя полеты всегда счастье, их никогда не бывает много, даже если у тебя по четыре заправки в смену, как бывало раньше. Даже когда не просыхает от пота комбинезон, и два килограмма собственного веса за день как не бывало. Вечером валишься на кровать без сил и мыслей. Но проходят сутки, и снова тело требует перегрузок, нервы – напряжения, мозг – работы, а душа – свободы, необъятного простора и радости преодоления…
Из Главкомата пришел приказ на будущий год активнее летать ночью. Это больше первой эскадрильи касается. А для моих надо бы заострить внимание на слетанности парами. Командир полка, похоже, того же мнения, значит, свое решение мне отстоять будет проще. О слетанности звеном и мечтать не смей… Эскадрильей – даже думать смешно… до слез. Самолетов не хватит. Летно-тактические учения… Когда их проводили, хотя бы по упрощенной схеме? Другое дело – раньше…
Стоп! Это закрытая тема. Она ничего не дает, кроме хандры и ноющей боли в сердце. Как после похорон близкого человека: суть трагедии уже осмыслена, мозг смирился перед невозвратностью утраты, а душа тоскует, и не знаешь, как дальше жить”.
Демин нарочито старательно расписал полеты на пять Плановых таблиц – на каждую летную смену в отдельности. Три заполненные клеточки сиротливо выделялись на белом листе. Ту “плановичку”, что на послезавтра, надо отнести подполковнику Лапину. Заместитель командира по летной подготовке объединит ее с более щедрой “плановичкой” первой эскадрильи, где сосредоточен костяк полка – летчики первого и второго класса.
У майора Кудрина дела идут немногим лучше. Не всем летчикам удается подтвердить класс, хотя относительная боеготовность полка держится на первой эскадрильи. Но через два-три года уйдут “старики”, а они уже постепенно списываются, кого медицина “подловила”, кто сам решил подать в отставку – выслуга лет есть, летная пенсия обеспечена. И только небо еще пока держит… А кто будет учить “желторотиков”? Кто передаст