что-нибудь посложнее: – Цель четыреста двадцать пять. Работайте…
– 231-й вас понял: четыреста двадцать пять, – Демин увеличил крен, стараясь разглядеть две шеренги самолетов, доставленных сюда, судя по их внешнему виду, сравнительно недавно. А может, руководитель полетами, невольно щадя, реже других мишеней приговаривает их к расстрелу. Но, скорее всего, работают истребители-бомбардировщики слишком мало для того, чтобы расколошматить все на полигоне, как бывало в прежние времена.
Посторонняя мысль отвлекла и, как ни странно, успокоила. Демин уже без напряжения, сковавшего его после неудачного сброса бомбы, красиво ввел освободившийся от груза МиГ в боевой разворот. Они снова понимали друг друга, и чувство облегчения, казалось, было обоюдным. Машина шла за рукой человека, и никакая автоматика и гидравлика не могли нарушить их чувственного слияния. Мощь двигателя в левой руке, оживальные крылья с пилотажной стреловидностью, рули на хвостовом оперении, весь самолет в невесомой своей громаде – в правой, и сам он – Юрий Демин в центре тела этого невероятного существа, в голове-кабине, насыщенной электроникой, но мыслящей его и только его мозгом!
Ощущение вдохновения, появлявшееся и раньше, но осознанное почему-то только сейчас, помогло сделать третий заход идеальным. Демин чувствовал это, и, сдерживал возбуждение, так хорошо знакомое ему с того, давнего времени, когда летали чуть ли не через день по три-четыре полета в смену, когда нацеленная на бои работа считалась нормой для военного летчика, и сам он был действительно мастером, асом – какие трудные, жесткие и прекрасные были годы! И отголосок их, пробившись сквозь время, прозвучит сейчас очередью из встроенной шестиствольной пушки, вооружившей истребитель ближнего боя.
Указательный палец на второй, невзрачной серой кнопке. Нос МиГа нацелен на самолетик внизу – Су-7 беспомощно распластался на земле. На мгновение становится жаль своего собрата, но кнопка вовремя продавливается под пальцем, и раскатистая очередь сотрясает истребитель-бомбардировщик, неся мощь огня бронебойных снарядов.
Когда видишь летящие впереди себя стрелы-молнии, замечаешь, как они впиваются в цель, когда сам истребитель в потоке пламени, в биении и дрожи такой силы, что может вырубить радиосвязь и оборудование, пустить трещины в планере и силовых элементах конструкции. Может…, а потому предусмотрительные оружейники вложили в патронный отсек всего десяток снарядов. Но хватило и этого.
Уже выходя на предельно допустимой высоте из пикирования, Демин успел заметить, как в темном дыму начал разваливаться поперек разрезанный самолет. Перегрузка – не больше положенной, скорость набора высоты – как учили, разворот, отработанный давно, казалось, навечно… Хотя, есть ли что-нибудь вечное?
– 231-й работу закончил. На точку, высота тысяча пятьсот, – Демин сам почувствовал, как окреп его голос.
– Отлично, 231-й, – не по уставу откликнулся руководитель полетами. – Выход разрешил. Работайте со “Стремянкой”.
“Не