он так хотел уехать – ему казалось, настоящая жизнь не может быть дома, а только где-то далеко – далеко! Он так и остался бы в тёплом чреве машинного, если б не опасение пропустить тайфун.
Он ещё не привык ходить по танцующей палубе, приходилось останавливаться, держась за перила узкого коридора, выжидать, чтобы попасть в такт. Сквозь открытую дверь котельного отделения неожиданно увидел Морозова. Хотя вахта была не его, он возлежал на топчане лицом ко входу. Заложив руки за голову, в синей майке, смотрел человеком, который хорошо устроился в жизни.
– Заходи, погрейся, Витёк! – приветливо позвал он. Юноша переступил комингс, увидел молодого напарника Морозова по отделению. Мускулистый, в новом обтягивающем полукомбинезоне, расставив ноги, тот как влитой стоял на зыбкой палубе. Руки в карманах, в зубах сигарета.
– Куда убежал-то, дурачок! – хохотнул Морозов. – И тебе б досталось! Баба пьяная – передок чужой! – он осклабился в сторону напарника. – А Анатоль Батькович-то подкачал! Давно не тренировался! – оба загоготали.
Юноша, поняв, что Морозов не шутит, замер у входа. Его лицо потемнело. Казалось, он силится что-то сказать. Круто развернулся, так и не найдя слов.
– А чего ж, – услышал он за спиной, – я в его годы давно уж… Была у нас в деревне баба, все с неё начинали…
Когда открыл дверь наружу, ветер вырвал её из рук, у дарил о переборку. Сам он едва устоял на ногах. Ветер гудел мощно и ровно. Вибрировали снасти, мелко дрожала надстройка. В нечётком от дождя свете прожекторов увидел на палубе несколько пригнувшихся силуэтов людей в плащах. Они что-то крепили. Видно было, что работа стоит им больших усилий. Хорошо бы, чтоб тайфун не кончился до утра, чтоб он смог его разглядеть как следует! Сейчас берег терялся в клубящейся черноте. Смутно виделись очертания портовых кранов с поникшими, развёрнутыми по ветру стрелами. Казалось, они покорно ждут своей участи. Со стороны складов донёсся грохот падающего железного листа.
– Ещё один сорвало! – услышал он сзади. Это студенты из стройотряда высунулись посмотреть, что происходит с их объектом.
– Разошлась старушка Эллис! – беззаботно произнёс другой голос. – Славный тайфунчик!
«Эллис», – повторил он про себя, ещё раз удивившись всезнайству московских студентов.
Вслед за студентами он вернулся внутрь. Из отданного им красного уголка слышалась гитара. Он пристроился недалеко от входа.
Которое лето пылают станицы,
Нас благословляет Россия – страна.
Не падайте духом поручик Голицын,
Корнет Оболенский, седлайте коня, – пел гитарист, блестя шариками чёрных глаз. Рядом с гитаристом вращал стриженой головой здоровенный детина в тельняшке – из команды «Волочаевска». Лбом он едва не упирался в деку гитары. От переполнявших чувств детина скрипел зубами.
Гитарист раскурил потухшую сигарету, подкрутил винты, взял на пробу два – три аккорда.