Но слишком уж оно приятное, подсадная утка какая-то, так и просится, чтобы когда-нибудь вскоре его снесли, а детали исторического декора переработали в украшения для какого-нибудь япповского лофта с завышенной ценой.
Указатель в вестибюле показывает «эунтуихсг. ком» на пятом этаже. Максин знает таких ревизоров старой школы, кто признается, что на этом вот рубеже поворачивал назад, вполне удовлетворившись, – чтоб потом жалеть. Другие советовали ей дожимать, невзирая ни на что, пока не встанешь посреди призрачного пространства и не попытаешься вызвать из ореола смастеренной тишины дух поставщика.
По пути наверх она смотрит, как в иллюминаторе лифтовой двери мимо мелькают этажи – вот публика в тренировочной экипировке толпится у ряда автоматов с быстрым хавчиком, искусственный бамбук обрамляет стойку такого светлого дерева, что затмевает блондинку, посаженную за нею секретаршей, детвора в школьных пиджаках и галстуках сидит с постными лицами в приемной какого-то репетитора по отборочным тестам, или терапевта, или же комбинации того и другого.
Двери перед нею, как выясняется, открыты настежь, а внутри никого, еще один неудачливый дот-ком влился в конторский пейзаж тусклых металлических поверхностей, косматой серой звукоизоляции, «Стилкейсовых» экранов и рабочих коконов Хермана Миллера, что уже начинают разлагаться, замусориваться, собирать пыль…
Ну, не совсем там пусто. Из какого-то дальнего отсека доносится жестяная электронная мелодия, в которой Максин признает «Коробушку», гимн конторской тщеты девяностых – она играет все быстрее и сопровождается тревожными воплями. И впрямь поставщик-призрак. Она что, вступила в какой-то сверхъестественный изгиб времени, где тени конторских тунеядцев продолжают тратить бессчетные человеко-часы на «Тетрис»? С ним и «Пасьянсом под Винду» неудивительно, что техно-сектор накрылся.
Она крадется к жалобной народной мелодии и достигает ее как раз в тот миг, когда голос инженю произносит:
– Лять, – за чем следует тишина. В полулотосе на исшарканном и пыльном полу конторского отсека сидит молодая женщина в нёрдовских очочках, держит в руках портативную игровую консоль и злобно смотрит на нее. Рядом с нею лэптоп, включенный, воткнут в телефонный разъем на проводе, вылезающем из коврового покрытия.
– Здрасьте, – грит Максин.
Молодая женщина поднимает голову.
– Здрасьте, и что я тут делаю, ну, кое-какую срань скачиваю, 56К потрясная скорость, но все равно какое-то время нужно, поэтому я пока в «Тетрис» вот практикуюсь, пока мой старичок пыхтит. Если вам живой терминал, по-моему, в других загонах кое-где еще остались. Может, еще не все железо растащили, срань с разъемами RS-232, коннекторы, зарядки, кабели, что не.
– Я рассчитывала найти кого-нибудь, кто здесь работает. Или скорей теперь уже – раньше работал, видимо.
– Я сюда на замену иногда выходила тогда еще.
– Неприятный сюрприз, а? – обводя рукой пустоту.
– Не,