.

ночь коротка!

      Живи для меня, если даль далека!

      Живи, непослушная вечной судьбе!

      А я подарю своё сердце тебе.

      Чтоб больше никто это сердце не крал.

      Чтоб больше никто его жертвой не стал.

      И только когда я пойду на врагов,

      как меч на ладони, протянешь его.

      Я не напомнил ей эти строки, и она оставила меня, распластавшись по земле, как подбитая птица. Она была парашютисткой. Может быть, ей показалось, что она прыгает с вышки с парашютом. Но парашют не раскрылся.

      Она всё рассчитала. Это была пятница второй недели после больницы. Нам следовало прийти в этот день в поликлинику. Но Юля сказала, что не вернётся туда. И не вернулась. Она была всегда сильной, моя Юлинька.

      Когда мы с нею ещё не были женаты, я написал и подарил ей притчу о любви.

      В августе ялтинские ночи удивительно похожи на сказку Луна большая, яркая и добрая, как улыбающаяся няня, которой хочется приласкать ребёнка. Звёзды – что слёзы чистые: каждая висит отдельным фонариком – хоть пересчитывай все. И зарницы, словно драгоценные камни на груди у девушки, – вспыхнут на мгновение и пропадают. Море – оно шумит осторожно, ласково, медленно поглаживая песок серебристыми волнами.

      А тепло-то как в эту пору! Разденешься совсем, и всё кажется, что не снял ещё чего-то. Хорошо!

      В одну из таких ночей спросила девушка, прижимаясь к плечу любимого:

      – Скажи, милый, что такое настоящая любовь?

      Всхлипнула береговая чайка спросонья. Лёгкий ветерок сдул прядку волос со лба парня. Каштаны пошептались невдалеке и стихли. Море и то замерло на секунду.

      – Видишь луну? – начал парень. – Всю жизнь она ходит над красавицей землёй. А земле что? Светит луна – хорошо. Нет – звёзды будут ещё ярче. Земля-то она большая. Ей бы солнце горячее к груди прижать.

      Но любит луна землю. Светит и светит ей, не уставая, тысячи лет. И дышат моря приливами и отливами, и появляются на земле песни, и становится любовь чище, и душистыми расцветают ночные фиалки.

      Земля видит это и благодарит луну. А она ещё ярче от этого сияет. Вот что такое настоящая любовь. И поцеловал парень девушку в самые губы. И снова зашептались каштаны.

      – Юлинька светила мне всю жизнь, как луна земле, и вот теперь погасла. – Он повернулся на спину. Из его глаз катились слёзы. Я не знал, чем можно помочь человеку в такой ситуации.

      – Я что-то должен был сделать, – проговорил он, останавливаясь после каждого слова, – но не сделал, должен был понять её, но не понял. Это я виноват, – и старик заплакал почти навзрыд.

      Наконец, немного успокоившись, он сказал:

      – Я написал такую эпитафию моей Юлиньке:

      Ты ушла от нас по доброй воле.

      Из любви к нам навсегда ушла.

      И теперь лазоревые зори

      будут без тебя, моя душа.

      Будут без тебя, моя хорошая,

      плакаться в предутренний рассвет.

      Буду навсегда, тобою брошенный,

      оставлять во времени свой след.

      Положила мне на душу камень ты

      и ушла из жизни, не простясь.

      Этот камень давит меня днями,

      выбивая