что музицирует не она, а выходец ада, ибо звуки жгли и полыхали сознание. Освещалась темнота спрятанных откровений. Накал был велик. Но спустя мгновение звучание растворилось в небытие, будто поглощенное эребом. Последним аккордом была упавшая крышка рояля. Уже занималась заря, гасившая звезды. Выдержанная миром внешняя тишина, оживлялась. Мир просыпался. Лишь петухи на рассвете не посмели пропеть.
Дэвид еле встал, потирая щетину и по кусочкам памяти собирая миниатюру вечерних событий. Драгоценная жена уже колдовала в своем салоне магии, и он ухмыльнулся, вспомнив о своем намерении внести озорное разнообразие в ее монотонный труд. Только чуть позже, когда настанет время обедать. А сейчас он сам готовился спуститься в подвальчик, где размещалась его мастерская по пошиву одежды. Он был портным и на протяжении семи лет шил в захолустном городке платья и костюмы для всех желающих. Еще совсем недавно, а точнее, два года назад, его мастерская находилась на другом конце города, обсаженная кустарниками и буками. Клиентов было не так много, но для приемлемой жизни достаточно было и этого. Именно там он и познакомился с Эннабел.
Неуклюже бреясь, он вспоминал тот день. Майское солнце милостиво обогревало его городок, птицы парили в высоте, радуясь этому миру. А он натачивал ножницы, бурча под нос уличную песенку. Неожиданно кто-то будто погасил небесное светило, один из голубей прибился к окну, подхваченный ветром и входная дверь распахнулась, чуть не сорвавшись с петель. В проеме возникла горделивая женская особа в белоснежной кофте, длинной серой юбке и такого же цвета длинном летнем пальто. Она присматривалась к нему, словно считывая информацию. В помещение стал распространяться терпкий и пьянящий аромат духов. Он даже перестал дышать и от напряжения сломал ножницы. Как такое могло произойти, ему до сих пор было непонятно. Но одновременно с этим, он увидел, как от подола пальто оторвался кусок материи, точно кто-то вырезал. Она удовлетворенно осмотрела подол. Затем спустилась по ступенькам к нему и сардонически оглядела его с ног до головы. Он отступил к столу.
– Вы Дэвид портной от природы? – Спросила она требовательным и чарующим тоном.
А он молчал, напуганный ее мощной передающейся ему энергетикой.
– Так, вы еще и немой от природы? – Усмехнулась она и дотронулась до него рукой. Он встрепенулся.
– Нет, мэм. Я и, правда портной, а от природы или нет, не мне судить, мэм.
– Конечно не тебе. – Уже переходя на «ты», отрезала она. – Такие как ты не судят, а жертвуют. Или прозябают.
Маленькое окошко силой захлопнулось. Послышался приглушенный вой ветра.
– Итак, Дэвид, что мне от тебя нужно. – Прохаживаясь по мастерской, сказала она и, заметив его оцепенение, рассмеялась. – Не бойся меня. Я в эти дни благодушно расположена к людям. Хотя, – она вновь приблизилась к нему. – Можешь бояться. Мне очень нравится твой ступор. Ваяй из тебя что захочется. Так, мастер