поддержал Яковлева. Он говорил солдатам при мне, что он хорошо знает Яковлева как видного деятеля-революционера на Урале, что он его хорошо знает».
Посторонним наблюдателям было очевидно, что действия Дуцмана, Демьянова, Дегтярева, Хохрякова и Яковлева связаны одной и той же целью.
Полковник Кобылинский начал в этот день догадываться, что Яковлев, не питая плохих намерений в отношении царской семьи, установил контакт с местным совдепом, пытается создать благоприятное себе настроение у солдат отряда и борется с екатеринбургскими большевиками в лице Заславского.
24 апреля Яковлев снова был в губернаторском доме. Теглева показывает: «Я его видела, когда он приходил в детскую, где находился Алексей Николаевич, тогда болевший. Около Алексея Николаевича в то же время находилась и Императрица… Когда он вошел к нам, он сказал: «Я извиняюсь. Я еще раз хочу посмотреть», не называя Алексея Николаевича. Молча он посмотрел на Алексея Николаевича и ушел».
Яковлев видел в этот день Императрицу, но ни к ней, ни к Княжнам он по-прежнему не проявлял никакого интереса.
В этот день в губернаторском доме поняли, для чего ходит туда Яковлев.
Волков показывает: «Все мы видели, что он высматривает Алексея Николаевича, проверяет, действительно ли он болен, не притворяется ли он, не напрасно ли говорят о его болезни. Я категорически удостоверяю, что это так именно и было. Очевидно было, что для этого Яковлев и ходил тогда в дом».
Убедившись, что Наследник действительно болен, Яковлев прямо из губернаторского дома отправился на телеграф и вел через своего телеграфиста переговоры с Москвой.
В этот день поздно вечером, соблюдая осторожность, тайно даже от Кобылинского, он собрал солдатский отрядный комитет, то есть ту организацию, которой фактически принадлежала власть над царской семьей. Ей он секретно открыл цель своего приезда. Кобылинский показывает: «…Часов в 11 вечера ко мне пришел капитан Аксюта и сказал мне, что Яковлев собирал отрядный комитет и заявил комитету, что он увозит царскую семью; об этом Аксюта мне передавал со слов члена этого комитета солдата Киреева».
25 апреля
25 апреля утром Яковлев пришел к Кобылинскому.
В показании последнего значится: «Он сказал мне, что по постановлению центрального исполнительного комитета он должен увезти всю семью. Я спросил его: «Как же? А Алексей Николаевич? Ведь он не может ехать. Ведь он болен». Яковлев мне ответил: «Вот в том и дело. Я говорил по прямому проводу с ЦИКом. Приказано всю семью оставить, а Государя, – он называл обыкновенно Государя «бывший Государь», – перевезти. Когда мы с вами пойдем к ним? Я думаю завтра ехать».
Сейчас же Кобылинский пошел в губернаторский дом и через Татищева просил у Государя аудиенции для Яковлева. Государь назначил после завтрака в 2 часа.
Когда Яковлев с Кобылинским пришли в дом, их встретил камердинер Волков. Он показывает: «Яковлев сказал мне, что он желает наедине переговорить с одним Государем. Я хоть сейчас