Волшебный фонарь. Хроника жизни Марины Цветаевой: от рождения до начала взрослой жизни (1892–1912)
Мария Александровна – Пантера, Марина Цветаева – Овчарка, Анастасия Цветаева – Мышка, Кобылянский – Тигр.
Марина Цветаева падает с лестницы, получает рану головы.
10 мая (по новому стилю), воскресенье
Открытка с видом скалистого берега моря в Нерви с надписью на обороте, сделанной Мариной Цветаевой: «Italia, Nervi, pension russe. 10 мая, 1903 г.».84
В течение весны
Приехали Сусанна Давыдовна Мейн (Тьо) и, как её сопровождающий, Александр Павлович Гуляев, репетитор Андрея Цветаева. Он был безответно увлечён Валерией Цветаевой. Одновременно в Италию (Рим и Нерви) приехал Д. И. Иловайский.85
Тьо поселилась в отеле «Beau Rivage» – «Бо Риваж» («Прекрасные берега» – фр.), куда, чуть позже, после отъезда Марии Александровны в Рим к Ивану Владимировичу и Валерии (уехавшим туда ранее), переселяются сёстры Цветаевы под надзор Тьо.
Марина Цветаева писала стихи в чёрную клеёнчатую тетрадь, многие посвящала революционерам.
Вот несколько строк, которые помнила Анастасия Цветаева:
Взвейся, взвейся, наше знамя,
В голубой простор,
Чтобы все тебя видали
Выше снежных гор…86
Начала вести дневник.87
Сёстры Цветаевы продолжают заниматься русским языком с Александрой Ивановной Доброхотовой.
Кошечка водила сестёр Цветаевых в гости в Villa Torre (Вилла Торре), куда переехали революционеры из «Русского пансиона», и в «Русский пансион» к Володе и Вове.
Отъезд Марины и Анастасии Цветаевых с Тьо в Лозанну (Швейцария).
Стихи Марины Цветаевой этого времени (по воспоминаниям А. И. Цветаевой88):
Нерви моё дорогое,
Тебя покидая в слезах,
Я уехала ранней весною —
И то в жизни был первый мой шаг.
В Лозанне остановились в отеле «Beau Site» – «Бо Сит» («Прекрасная сторона» – фр.). Сусанна Давыдовна Мейн вскоре уехала, определив Марину и Анастасию в пансион сестёр Лаказ (m-elles Lacaze) на Boulevard de Grancy, 3 (бульвар де Гранси, 3), где летом 1982 года была установлена мемориальная доска в память русского поэта Марины Цветаевой.
Для устройства дочерей в пансион приезжал И. В. Цветаев, который, кроме Рима, успел побывать по делам строящегося Музея в Неаполе, Мюнхене и Нюрнберге. Затем он вернулся в Нерви к Лёре, которая слегла с брюшным тифом.89
Марина Цветаева начала носить очки. Подружилась с десятилетней египтянкой Аглаэ, одной из трёх сестёр (Ольгá, Астинá, Аглаэ), страстной католичкой. Пишет стихи по-французски.
Соученицей Марины Цветаевой была также Софья Паенсон90.
Здесь снова уместна цитата о слухе (с. 10—11), так как в ней упоминаются старшие пансионерки: «Но слух, слух, слух. Слух не прощающий ничего. Слух благодаря которому я так иступлённо страдала раньше чем в детстве: в младенчестве: когда немка-бонна Августа Ивановна что-то высасывала из зубов, и позже – когда в Лозанне старшие ученицы – Magda и Martha – что-то напевали, в два голоса, жирно и жаворочно-поднебесно.