Хвостом, устроили что-то вроде гнезда – ограду, не позволявшую вывалиться к волкам во сне. Над головами сложили плотный шалаш от ненастья, стали как-то жить. Волки, глядя на нас, тоже перестали стоять и улеглись внизу, волк, как я уже говорил, существо терпеливое, незатейливое, неотвратимое, если решил ждать, то уж дождется, такая его волчья добродетель.
Жизнь на дереве не очень сложна, скорее скучна, особенно когда погода сырая, гуляет от мороза в склизь и обратно. Поэтому говорили. В основном о еде да о волках. О волках больше, о еде говорить плохо, потому что сразу тоска наваливается, хотя к голоду мы сильно привычные и спокойные. Вот лично я могу вполне себе прожить без еды неделю и даже покачиваться не начну, а если на дереве сидеть, так и месяц можно. Правда, месяц сидеть на дереве не хотелось, потому что все-таки зима скоро. А потом волков, конечно, не пересидеть, это я сразу понимал. Волков много, они станут ходить и питаться по очереди, нам же убраться с дерева некуда.
А вот грамотеи, по уверениям Хвостова, знали много чего против волков. Есть такие особые песни, рассказывал он, только не протяжные, а быстрые, как бормоталки, идет грамотей по лесу, видит – волки, так он сразу начинает бормотать особыми словами, от которых волки начинают кидаться друг на друга, а про грамотея забывают.
Или просто берет и зашибает волка словом. Есть такие слова, которыми можно вполне волка и убить, вот так произносишь его погромче – и у волка в голове главная жила лопается. Но такие слова грамотеи никому не сообщают, тайна ведь. Или гранаты те же. Вот Старого Ника он убил подводной гранатой, а есть еще другие гранаты, земельные. И набиты они мелкими шариками, нарочно для того, чтобы волков шинковать. Только надо хорошенько спрятаться или лечь, чтобы самого не посекло. Да и иные способы есть.
Я спросил, почему тогда грамотей, когда его мужики били, а потом в канаву кидали, не применил эти слова и способы, а Хвост ответил, что тут все понятней понятного – грамотею нельзя человеку вред причинять. Грамотей в сторону людей только с благими целями сочинять может, а иначе у него вся творческая сила иссякнет. А без творческой силы грамотей что есть? Ничто. Себя презирает, по кускам разваливается, причем по-настоящему разваливается, уши гнить начинают, волосы выпадают…
Я напомнил, что волосы они сами себе выдирают, для вдохновения. Хвостов ответил, что для вдоховения они выдирают, это да. А те, что не выдраны, сами по себе выпадают. А я поинтересовался: а если грамотей – женщина? Она что, тоже лысая?
Хвостов смеялся так, что чуть с дерева не свалился.
После чего сказал, что женщин грамотеев не бывает, не принимают их в грамотеи, так уж повелось. А вообще хорошо бы противоволчье слово узнать…
Я предложил от нечего делать самим придумать слово для травли волков, и мы некоторое время действительно придумывали, иногда для проверки поглядывая вниз на самих волков. У Хвоста придумывалось все на «сдохни» и «растерзай», я пытался придумать поинтереснее.
На волков наши уроки никакого впечатления не оказали, как