Немного выждал и вставив ключ в замок зажигания, крутнул его. Двигатель запустился сразу, как новенький. И шумел тише, чем раньше.
«А может мне это только кажется», – недоуменно подумал Петр и заглушив двигатель, быстро пошел к особняку, который сжег ночью. Подкрадывался прячась за кусты, стараясь не шуметь. Нашел бугорок и заглянул через забор. Вот тут Петру стало немного не по себе. Вилла была совершенно целая, без черных опалин. Во дворе, под особняком, два бульдога играли с подростком лет двенадцати. Больше он никого не заметил.
«Неправильно все это», – раздраженно подумал Петр, выходя на асфальт проселочной дороги и не таясь пошел к «копейке». – «Что-то не так», – билась у него мысль в голове.
Неожиданно откликнулся из своего далека тесть:
– То-то еще будет, голубок.
– Пошел к черту! – с расстановкой прорычал Петр. Но тесть не возмутился, хитро усмехнулся и вновь завалился в спячку.
Едва вырвал машину из зарослей травы. Пришлось подрезать стебли под днищем. Домой ехал с неохотой. Вспомнил, что ночью придется избавляться от трупа второго домушника. Решил, отвезти убитого на городскую свалку, как делал раньше, и прикопать. Думал, что со старым покончил навсегда, так нет, заразы, нащупали, влезли, заставили шевелиться. Кто же это все сварганил?
Петр старался переключится на что-нибудь иное, чувствуя, что заводиться и свирепеет, но не от того, что его кто-то использовал, а от того, что не понимает происходящего с ним и от этого в глубине сознания зашевелился давно забытый страх, никогда раньше, если не считать детства, им не испытанный. Нет. Он боялся, конечно, но не за себя, не за свою шкуру, боялся сорвать, не выполнить задание.
А в детстве бывало накатывал ужас, когда оставался один в маленькой темной кладовке, куда его впихивал озверевший пьяный отец, после хорошей порки, не знай за что. И вот сейчас внутри зашевелилось что-то похожее на детские страхи.
Петр зло тряхнул головой и сосредоточился на дороге: днем машин было невпроворот, и все куда-то спешили, как очумелые.
Внутренне сжавшись, он открыл дверь квартиры, ожидая удара, выстрела в упор. Но ничего не произошло. Все было тихо. Петр руками ощупал весь пол и в комнате и на кухне, не веря глазам, в поисках трупа домушника. Но того будто и не было. И как-то легко стал забывать о нем. Вытащил из кармана вороненые наручники, тупо повертел их в руках и бросил на застеленную кровать. А ведь постель оставил разворошенной.
Медленно прошел на кухню, включил плиту, налил в чайник воды и поставил греться, для крепкого, купеческого чая. Выволок из кармана полиэтиленовый пакет со спецприспособлениями. Осмотрел их. Все было на месте. И даже отравленные иглы, все двенадцать были на месте, будто он и не стрелял сегодня, и патроны «Черемухи» в наличии.
А где он мог сегодня стрелять? Петру смутно помнился какой-то особняк за городом и старикан, кажется бывший кадровик, который увольнял его из МВД. Этот кадровик был злом… Но каким?.. В памяти вертелось что-то о его ликвидаторстве, но очень смутно.
Вошел