в углу стояла пыльная бутылка французского коньяка, которую он опорожнил несколько дней назад. Поколебавшись, вытащил бутылку на свет и убедился, что она нераспечатанная, полная. Немного подумал и решил плюнуть на все, нарушить правила, раньше употреблять спиртное перед акцией считалось преступлением. Но раньше были правила по которым играли почти все, а сейчас правила исчезли. И если нельзя, но очень хочется, то значит можно. Прошел на кухню, откупорил бутылку и плеснул себе полстакана, для куража.
Он не любил алкоголь, но иногда почему-то очень хотелось выпить. Когда-то с Сергеем они определили сколько каждому из них нужно было принять водки, чтобы отрубиться. Сергею было достаточно полторы бутылки. Петр тогда лишь сидел и наблюдал. На следующий день за Петром наблюдал Сергей, жалуясь на головную боль. Петру оказалось нужно было выпить две с половиной бутылки, для того, чтобы мир перевернулся вверх ногами. И что интересно, Петр на следующий день чувствовал себя довольно хорошо, голова не болела, а лишь слегка шумело в ушах. Так что сто граммов коньяка ему были, что слону дробинка.
Заглянул в обшарпанный холодильник, купленный у какого-то соседа по прежней квартире за литр водки, посмотрел на две банки рыбных консервов: шпроты и сайру, на начатый батон хлеба в морозилке, помещенный туда для дольшей сохранности, но ничего не взял, для закуски. Нервное напряжение перебило весь аппетит.
Ровно в десять вечера Петр осмотрел свое, казалось, такое спокойное убежище, возможно в последний раз, и осторожно открыв дверь квартиры, выглянул в неотгороженный от межэтажной площадки тамбур. Он никого не почувствовал: весь подъезд сверху до самого первого этажа был пуст. И это настораживало еще больше, чем чье-то спертое дыхание за углом. Помедлив, качнулся и бесшумно пошел вниз.
Квартира Петра находилась на третьем этаже. Обостренным слухом он ловил каждый шорох, слышал голоса дикторов и музыку за дверями соседних квартир, но ничего подозрительного не замечал. Ему все больше и больше начинала нравиться эта игра в кошки-мышки, очевидно сказалось действие спиртного. Любопытно: кто будет кошкой, а кто мышкой?
Петр не очень-то верил в то, что он столкнулся с олухами, такими же, как эти странные домушники, трупы которых исчезают бесследно, потому что вся история слишком сложно и непонятно кем-то закручена. А насчет лохов думал для самоуспокоения. Жутко станет обидно, если с ним сладят.
То, что он убил второго грабителя в квартире, Петр не сомневался. Весь его прежний опыт прямо кричал, что трупы исчезают лишь тогда, когда их надежно прячут. Но следы в любом случае должны были остаться в квартире. Однако он ничего не нашел, и не почувствовал даже запаха ликвидации в своем доме, хотя раньше ощущал смерть через дверь, через стену. А о пяти непонятно как заживших смертельных ранах на груди от автоматов спецназовцев, он старался не думать вовсе.
Но в голове, в каком-то дальнем закутке, шевелилось необъяснимое событие: сожженный и несгоревший особняк. Так быть