думаю, мы должны оговорить возможность применения нейропульсара. Это – вопрос жизни и смерти. Иногда ответственность перед народами заставляет нас отказываться от применения таких технологий, которые, опередив свое время, не соответствуют уровню современного сознания. Эти открытия несут смертельную опасность не сами по себе. Риск, что такая высокотехнологичная установка как нейропульсар, может попасть в руки мировых «окаянновых» – вот самая большая опасность! Она заставляет нас решить: стоит ли вообще допускать существование нейропульсара. Конечно, одиннадцать веков в стены монастыря не ступала нога чужого. И все же…
Ответом ему были оживленные голоса, которые звучали сегодня чуть громче, чем было принято во время заседания Совета.
– Я назову одно только имя – Окаяннов. Вы можете представить себе, что будет, если он доберется до нейропульсара? – князь внимательно прислушался к мыслям и эмоциям соратников и подтвердил: – Вот именно, ничего не будет. Ничего и никого. Единовластие над планетой такого, как Окаяннов, положит конец всему… и ему самому – тоже. Но это будет слишком высокая цена для его смерти. Поэтому мы должны подобраться к нему первыми. И времени у нас для этого – ноль.
Ярый взволнованно встал:
– Я понимаю, что мое предложение подобраться к Окаяннову с помощью нейропульсара прозвучит в противоречие моим предыдущим опасениям. Но тем понятнее будет для нас всех мера ответственности, которую мы на себя возьмем, начиная использование нейропульсара… – Ярый обвел всех присутствующих взглядом. Я готов выслушать каждого, но решать мы, конечно, будем путем голосования.
В зале тут же раздались голоса, непривычно перебивающие друг друга.
Ярый поднял руку и восстановил тишину:
– Мы сейчас выслушаем каждого, а потом решим, какие кардинальные действия мы должны предпринять.
Тотчас же взял слово самый молодой из членов Совета. Но, несмотря на свою молодость, – ему было едва за пятьдесят, – Петр Игнатьевич Сабинов пользовался всеобщим уважением. Доктор медицинских наук, ставший профессором в двадцать с небольшим лет, Сабинов обладал и тайными, незаметными для непосвященных талантами. Его телепатические способности были развиты настолько, что даже Свои иногда чувствовали неловкость от одного присутствия тихого и скромного Петра Игнатьевича. И сейчас, когда каждый еще только обдумывал, в какой форме высказать свое мнение, меньше всего можно было ожидать выступления от неизменно молчаливого Сабинова.
– Я понимаю, что проникновение в память и в житейские события предков с помощью «Витязя» всем кажется делом каким-то личным и безвредным. Еще мы привыкли думать, что это полезно для знания истории и возможности некоей корректировки событий. Мне это мнение с самого начала казалось ошибочным. Во-первых, я всегда высказывал опасения, что не бывает позитивной корректировки прошлого. Потому что позитивные в одном временном периоде, эти события могут оказаться негативными