не меньше десяти сантиметров в длину – осы, или шершни (Кудрявцева в таких тонкостях не разбиралась). И каждое такое пикирование заканчивалось вздрагиванием тел дикарей, которые уже не могли издавать тех мучительных звуков, с какими закончили свой жизненный путь медвежьи разведчики.
На ладонях командира неведомым образом оказались обычные рабочие рукавицы; он удивительно ловко и быстро перехлопал с противными чавкающими звуками ужасных насекомых – так что когда Оксана сообразила, что эти осы (или пчелы, или шершни) могли покусать и людей, в том числе и ее тоже, с жужжащими хищницами было покончено.
– Это я так привыкла ощущать себя в полной безопасности рядом с Сашей, – поняла она, – и не зря! Вон он их как ловко!
Полковник уже переворачивал неандертальцев вверх лицом. Впрочем, первый – Лай – повернулся сам, как только рука Кудрявцева коснулась его спины. Лица дикаря было не узнать; но это заплывшее лицо как-то ухитрялось улыбаться – до тех пор, пока неандерталец не разглядел тела лежащего рядом недвижимо Дена.
Он затараторил что-то на своем, неандертальском, но, поскольку нужного ожерелья у него не было, естественно, его не понял даже командир. А тот словно этого и ждал. Такие ловкие и крепкие («Ласковые и нежные – когда надо», – добавила про себя израильтянка) пальцы полковника Кудрявцева тут же стянули с шеи лежащего без сознания «высшего» дикаря украшение. Нет – два ожерелья! Одно из них, с многочисленными бусинами, он не менее ловко накинул на шею Лая, который вдруг замер; на его лице даже сквозь многочисленные укусы, наливающиеся багровыми шишками, явственно проглядывал мистический ужас и.., Как почему-то уверилась Оксана, неописуемые восторг и любопытство.
Все это, наверное, не дало парню отметить одно обстоятельство, которое не преминула отложить в памяти Оксана – Александр внимательно ощупывал, почти мял что-то в ладонях; словно пытался сплющить в лепешку пластилиновый ком. Но нет – это был не пластилин; это был единственный камень второго ожерелья, в суть которого сейчас пытался проникнуть Кудрявцев. Наконец он удовлетворенно кивнул, явно добившись каких-то положительных результатов, и повернулся к Лаю с вопросительной миной на лице.
А тот действительно оказался необычайно понятливым; сразу уловил, что от него требуется:
– Мой брат по второй матери уже бежал от этих маленьких злых собирательниц меда (переводил, естественно, полковник Кудрявцев, так что было ли в неандертальском языке такое слово – «мед», Оксана не узнала). Но там собирательницы были маленькие, и то мой большой брат долго болел и распухал – вот так, как сейчас. Нет! Сейчас сильнее, немного сильнее!
Теперь в голосе маленького дикаря было только неподдельное беспокойство, грозящее перерасти в панику. Ведь рядом не было великого вождя Денату, который, может быть, был единственным из дикарей, кто мог помочь собственному правнуку.