к тебе добр!
– Я не обязана выходить за каждого, кто ко мне добр.
– Как мне теперь ему в глаза смотреть?!
– Ну извини, папа, что я не одобрила твой выбор!
– Доча, я уже не так молод, я внуков нянчить хочу. Ты меня сведёшь в могилу! Воображаешь себя Верой Гейдройц! Или Кларой Цеткин.
– А ты во мне сомневаешься?
– Вера Гейдройц была одна. Не обязательно выбирать такой трудный путь! И тебе императрица Александра Федоровна, как той, теперь не поможет.
– Зато у меня есть ты.
– Всё – происки твоей матери! Говорил же ей – не забивай дочери голову всякой ерундой! Фортепьяно, танцы, книжки – вот что вышло. Теперь и замуж тебя никто не возьмёт!
– Возьмёт кто-нибудь!
– Кто-нибудь и был полковник Одинцов!
– Вот наступит война, все вы, мужики, уйдёте на фронт, и кто вас будет оперировать? Конечно же, мы – женщины-хирурги, и вам будет на это наплевать.
– На фронт собралась? Это тебе не в операционной работать. Там каждый день – сплошной риск, что ты ничем не сможешь помочь умирающему человеку. И тебе с этим придётся как-то смиряться.
– Ко всему привыкаешь.
– Ды ты хоть знаешь, как называется трёхлинейная винтовка 1891–1930 года выпуска?
– Вопрос с подвохом. Трёхлинейная винтовка 1891–1930 года выпуска.
– Ты смотри, молодец.
– Мосинка, трёхлинейка – в народе. Да брось, я ж дочь генерала-лейтенанта.
– А мозгов кот наплакал! Одни разочарования!
Верочка поняла, что сейчас поможет только одно – слёзы. Она умело заплакала. Генерал совершенно не выносил женских слёз. Он мгновенно терялся и впадал в оцепенение. Это было для него что-то совсем непереносимое.
– Ну будет, будет. Прости, доча! Я перегнул палку. Ты же меня знаешь. Ладно, ладно, черт с этим полковником!
– А могу я теперь идти читать Чехова?
– Иди, доча, всё будет хорошо. Хочешь оперировать – оперируй. Не хочешь замуж – не ходи. Хочешь на фронт – иди.
«С мужчинами всё-таки проще», – подумала Верочка и пошла к себе в комнату.
В спальне она первым делом закрыла глаза, открыла «Чайку» и ткнула указательным пальцем в этот отрывок:
«Я одинока. Раз в сто лет я открываю уста, чтобы говорить, и мой голос звучит в этой пустоте уныло, и никто не слышит… И вы, бледные огни, не слышите меня… Под утро вас рождает гнилое болото, и вы блуждаете до зари, но без мысли, без воли, без трепетания жизни. Боясь, чтобы в вас не возникла жизнь, отец вечной материи, дьявол, каждое мгновение в вас, как в камнях и в воде, производит обмен атомов, и вы меняетесь непрерывно. Во вселенной остается постоянным и неизменным один лишь дух».
– Как грустно.
Она захлопнула книгу. Из окна открывался вид на Красную площадь. «И что мне ещё нужно?» – вопрошала она у самой себя. Виляя хвостом, к ней подбежал огромный рыжий пёс Утёс, которого генерал-майор назвал в честь любимого исполнителя – Леонида Утёсова. Пёс был беспородным, но иногда Вере казалось, что у него такой глубокомысленный взгляд,