белье. Кошмарный нож словно вспорол и её горло. Гусева тихо завыла. Мелкими шажками она подошла к постели внука и принялась раскачиваться из стороны в сторону, ничего не понимая. Ясно было одно – Сергея убили. Его больше нет. И никогда не будет. Он не зря боялся. Он чувствовал, что жить остаётся недолго.
И всё напрасно – труды, тревоги, мечты. Не уберегла его бабушка, не оградила. Сама, своими руками вонзила нож. Больше тут некому. Ведь это правда! Ничего, оказывается, ей не приснилось. Даже ей, старухе, понятно, кто убийца. А уж следователю – тем более. На руках бабушки – кровь внука. Нож, что торчит в горле жертвы, взят из деревянного станка на кухне. Так косо, неумело могла ударить только старуха. Если бы не длинное лезвие, парень мог и в живых остаться. Именно оно повредило сонную артерию, что привело к невосполнимой потере крови.
Вера Фёдоровна, смирившись с очевидным, стала на колени и прижалась губами к ледяному Серёжиному лицу, солёному от крови. Рука была теплее, и тело гнулось, как резиновое. А у живота одеяло ещё хранило его тепло. Где-то Гусева читала, что тела покойников всегда остывают неравномерно.
Любая экспертиза докажет вину Веры Фёдоровны Гусевой. Самый лояльный суд признает её убийцей. Может быть, она сошла с ума, но не понимает этого? Надо обязательно рассказать про этот сон. Наплевать, что отправят в тюрьму или в психушку. Только бы не пожалели, не простили! Самое страшное наказание для неё – остаться здесь, на даче, без внука. И каждый день видеть в станке этот нож…
Жаль, что не расстреливают в России женщин, да и мужчин тоже – в таком возрасте. А то бы она вопросила для себя высшую меру. Никогда не забыть ей вытянувшегося, плоского тела внука, его зажмуренные глаза, усики над верхней губой. Из ноздрей текла кровь, а теперь засохла. И при жизни у внука часто шла кровь носом, особенно после гриппа. А потом он занялся спортом. Зимой катался на лыжах, летом – ходил на байдарке с друзьями.
Вера Фёдоровна кончиком корявого пальца прикоснулась к нательному кресту внука, удивлённо покачала головой. И снова надрывно завыла, уже ничего не пытаясь понять. Всё было и так ясно. Какой там приговор суда! Бывший главбух Гусева сама себя убьёт. Ни за что не станет жить с таким грузом на сердце. Попросит лишь о том, чтобы похоронили их с внуком в одной могиле.
Но в загробной жизни они не встретятся. Лишь бы Серёжка хоть там узнал, что бабушка его невиновна. Она убила, не сознавая этого. А ведь от неё-то внук меньше всего ожидал подобного. Вернее, совсем не ожидал. Постоянно говорил, что только ей верит, может открыть душу…
– Да прости же, солнышко, прости! – Гусева не выпускала застывшей руки внука.
А потом вспомнила, что шофёр всё ждёт Сергея Александровича. Надо бы сказать Диме, что на сегодня он свободен. Впрочем, нет, он ведь должен вызвать милицию, что-то делать. Дима – парень ушлый. Ему двадцать лет, а во всём уже разбирается. Знает, как себя вести, когда убитый лежит в доме. А она сама ничего не может сделать. Даже не понимает, как всё это конкретно случилось. Ведь никогда не