Маска. Емельян Марков

его оставят в изумлении у сидячей ванны с кровавыми соплями навыпуск. Женщин он любил, но – как музыку: держался с ними заданного ритма и строгого регламента. Потом забывал, как прекраснейший сон. Филю Клёнова, как часто певцов, чувство ритма, случалось, подводило, почему он мог оказаться вдруг подарком. Правда, он сам считал себя подарком, то ли дивом дивным вроде Жар-птицы или единорога, то ли рабом, которого по таинственной логике фатума можно подарить какой-нибудь бабе. Так, между прочим, Леха-Фонарь подарил его Нонне. А Клёнов не заметил, как всегда.