Потом не поленился и принёс с мостика большую штурманскую лупу.
– Наш Ленин гораздо солиднее, – наконец убежденно сказал Злобин.
– Ещё бы! – согласился я, заглядывая Шурику через плечо.
– Самурай староват и борода у него пучком, – злобствовал Злобин.
– Пиджачок хорошо сидит но, весьма старомодный и, видать, поношенный, – добавил я в тон.
– К тому же бородавка на носу и уши торчком.
– Паршивые деньги, – сказал я, – презентуй их мне.
– Деньги хорошие, но мало, – вздохнул Злобин и с сожалением протянул мне бумажку в тысячу йен. – Остальное завтра, когда разменяю. Куплю себе штаны!
Сказано – сделано. На следующий день счастливый Злобин ввалился в каюту с цветным бумажным пакетом.
– Андрюха, ты живой?! – как обычно заорал он с порога и радостно и вытряхнул на диван свою покупку.
В тонкий целлофан тугим бутоном были завернуты синие американские джинсы.
– Сбылась мечта! – поздравил я Шурика. – Фирма?
– Леви Страус! – гордо сказал Злобин и жестом фокусника превратил сверток в жёсткие негнущиеся брюки.
Глянцевых этикеток на них было больше, чем игрушек на рождественской ёлке.
– Икура дэс ка? – сказал я недавно заученную фразу.
– Две тысячи, – ответил Шура. – Акулы империализма! Но я сторговал за полторы. Еще и презент дали, смотри!
Злобин крутил перед моим носом стерео-открытку. На ней миловидная японка подмигивала и застенчиво прикрывала рукой обнажённую грудь.
– Спрячь её, таможня не пропустит, – посоветовал я.
– Да чего там… подумаешь, сиськи наголе…
– Сиськи они тебе и не простят. К тому же японские…
– Япония – сплошная барахолка, – говорил возбужденно Злобин, натягивая на свой толстый зад новые джинсы. – Базар в каждом переулке и, главное, можно торговаться и примерять всё на свете!
– Завтра тоже тряхну мошной.
– Смотри, штаны, как влитые! – сказал Шура. – Тесноваты чуток, но это ничего, разносятся.
Джинсы обтягивали злобинский зад, как манильская оплетка тугой кранец.
– Придется фигуру под штаны подгонять, – пошутил я и добавил фразу из рентгеновского кабинета: – Выдохнуть! И не дышать!
– Это ты от зависти, – без обиды сказал Шура. – Хорошего человека должно быть много!
– Первый парень на деревне! – продолжал ехидничать я. – Теперь можно и жениться. Только с замужними не тягайся…
– Почему это?
– Муж застукает, в штаны не успеешь запрыгнуть…
Две недели Шура разнашивал новые джинсы. Его ничуть не огорчал синюшный цвет собственных ляжек, которые впитывали едкую краску грубой материи.
– Это натуральная краска индиго, из Индии, – сказал как-то Злобин. – Говорят, даже от хондроза помогает.
– И от заикания тоже, – добавил я. – Но, только до первой стирки. Потом эффект пропадает.
Беда