полки были местом службы для многих, если не большинства представителей мужской части императорской фамилии. Наследники престола, их братья, другие родственники начинали службу именно в гвардейских полках, которые традиционно «закреплялись» за разными ветвями царского рода. Так, например, Николай II проходил службу в Преображенском и лейб-гвардии Гусарском полках и в единственной тогда Артиллерийской бригаде. Все они принимали участие в лагерных сборах в Красном Селе.
Институт шефства царствующих особ и их родственников над полками был еще более широк: шефами полков могли стать не только мужчины, но и женщины из царской и великокняжеских семей.
Что же до социального института, то гвардия остается школой для всей русской элиты. Большая часть людей, на протяжении этих ста лет задействованных на высших административных или военных должностях империи, так или иначе имели отношение к гвардии. В полки поступали на службу отпрыски самых знаменитых, самых родовитых дворянских фамилий. Гвардия становилась для них трамплином в карьере, даже если они не оставались в ней на все время службы.
Николай II на маневрах в Красном Селе. Начало XX в.
Кроме социального аспекта, нужно учитывать и моральный. Гвардия XIX в. – это особый образ поведения, особый кодекс чести, особый образ мысли, корпоративность и ощущение исключительности. Без осознания роли «гвардейской корпорации» невозможно правильно понять всю отечественную историю XIX – начала XX вв. Мало того, в новом столетии, особенно после заграничных походов, гвардия – это еще и собрание свободных, образованных, думающих о благе Отчизны молодых людей. А где прививался гвардейский кодекс чести, где получались навыки и складывалось особое гвардейское полковое братство? Именно в лагерях в Красном Селе. Это отчетливо видно по множеству воспоминаний о лагерях, оставленных лучшими военачальниками Российской империи, с выдержками из которых мы познакомимся по ходу повествования.
Хочется еще отметить, что в маневрах участвовали не только гвардейские полки, но и негвардейские части. Военные училища также выводили в лагеря своих юнкеров, которые в конце маневров производились в офицеры. Все это сплачивало армию, учило ее быть единым организмом. Роль гвардейских маневров в истории российской армии трудно переоценить.
Вот как немецкий военный (что важно) путешественник Гейно фон Базедов описывает социальный аспект службы в гвардии начала XX в. (многое справедливо для всего XIX в.):
«В петербургском обществе встречаешься только с офицерами гвардейских полков или с пользующимися особыми служебными преимуществами. Армейский офицер не имеет в обществе никакой роли. Большей частью он и учился, как говорит русская пословица, только на медный грош. Выражение „армейский“ имеет почти презрительный оттенок. Только пехотные полки больших городов, отдельные кавалерийские полки и офицерский корпус артиллерийских и инженерных частей пользуются большим уважением.
Давно