посвящены «Высочайшей Ее Императорского Величества славе», а потому «к знанию и обучению детей истории» пригодны».
Анализ приведенных выше примеров нормотворческой деятельности по вопросам печати показывает, что в этот период проявления цензуры были продиктованы исключительно политическими мотивами, ситуативно обусловлены и не обладали качеством правовой определенности.
Говоря о цензуре доекатерининской эпохи можно согласиться со словами О. К. Нотовича, полагавшего, что в XVIII в. «…цензурная деятельность развивалась без всякого заранее обдуманного плана, путем административной практики. Каждое цензурное постановление вызывалось каким-нибудь чрезвычайным случаем и, вследствие этого, отличалось крайне односторонним и неопределенным содержанием… Цензура продолжает развиваться путем одних случайностей … беспрерывно осложняясь сепаративными указами»92.
Вторая половина XVIII в. характеризуется значительным расширением книгоиздательской деятельности. В первую очередь это обусловлено изменением законодательной базы, направленной на регулирование деятельности типографий.
Правительственным Указом от 1 марта 1771 г. иноземцу И. Гартунгу разрешалось создание первой в России вольной (частной) типографии, в которой он мог печатать книги только на иностранных языках, в Указе говорилось, что книги должны быть «непредосудительны ни Христианским законам, ни Правительству, ни добронравию», в связи с чем рукописи должны предоставляться в Академию наук для «свидетельства»93. Указом от 22 августа 1776 г. еще двум иностранцам разрешалось свободно завести типографию, где можно было печатать книги и прочие сочинения уже не только на иностранных, но и на российском языке, при этом опять воспроизводилась формула о «непредосудительности Православной грековосточной церкви, ни правительству, ни добронравию … а дабы в печатаемых книгах ничего предосудительного вкрасться не могло, поручить в особое надзирание в рассуждении духовных книг Святейшему Синоду, а светских Академии наук»94.
Таким образом, в этих нормативных документах фактически устанавливалась предварительная цензура для светских сочинений. Кроме того, в этих указах впервые в общих чертах определялся круг вредных идей, которые и должна была не пропускать цензура.
Важным этапом в правовом регулировании цензурного контроля является Указ от 15 января 1783 г. «О позволении во всех городах и столицах заводить типографии и печатать книги на Российском и иностранных языках, с освидетельствованием оных от Управы благочиния»95, согласно которому в столицах и во всех городах разрешалось заводить типографии по собственной воле, не требуя ни от кого дозволения, однако ставя в известность об этом Управу благочиния своего города.
В 1782 г. был принят Устав благочиния, где закреплялись цензурные функции указанного учреждения, более подробно его полномочия были регламентированы последующим Указом от 15 мая 1790 г., согласно которому