Я поеду за победой и с нею вернусь домой. А ты будешь править Англией в мое отсутствие. Ты станешь регентом, и, если Господь потребует от меня величайшей жертвы, – и он замолкает, его голос слегка дрожит от мысли о том, как велика будет моя потеря, – если меня заберут у тебя, у моей армии и королевства, тогда ты будешь править Англией до тех пор, пока Эдвард не станет мужчиной.
Да простит меня Всевышний, но первой моей мыслью при его словах о том, что Англия может потерять своего короля, была о том, что я смогу снова выйти замуж, и если Том будет свободен, то ничто не сможет помешать нам быть вместе. Потом я подумала о том, что я стану королевой-регентом, самой властительной женщиной мира.
– Не говорите так, – я прижимаю холодные пальцы к его губам. – Я не могу даже об этом думать.
И это правда. Я не должна этого делать. Я не могу позволить себе думать о другом мужчине, в то время как мой муж откинулся на моих подушках и под скрип матраса приглашает приблизиться к нему, а его лицо светится от восторга и радостного ожидания. Он целует мои пальцы.
– Ты увидишь, как я вернусь с победой, – обещает он мне. – И я буду полностью уверен в тебе, как в моей верной жене и помощнице в каждом деле.
Дворец Уайтхолл, Лондон
Весна 1544 года
Епископ Джордж Дэй приходит в мои покои с манускриптом в руках.
– Мои писари закончили копирование, – торжественно возвещает он. – Дело сделано, и сделано хорошо. – И он протягивает его мне.
Какое-то время я просто держу его в руках, словно новорожденного, пытаясь прикинуть его вес. У меня никогда не было детей, но теперь мне кажется, что я понимаю, что такое материнская гордость. Эта радость познания нова для меня. Я долго не переворачиваю страниц, потому что хорошо знаю, что на них записано, и очень долго их ждала.
– Псалтирь, – шепчу я. – Псалмы епископа Фишера.
– В вашем переводе, – подтверждает он. – Псалмы, переведенные с латыни на английский. И читаются они великолепно, так, словно псалмопевец с самого начала писал их на английском. Так и должно быть. Эта работа чтит Господа и делает честь вам. И делает честь имени Джона Фишера, благослови Господь его душу. Позвольте вас с этим поздравить.
Я медленно раскрываю страницы и начинаю читать, и у меня тут же возникает ощущение, что я слышу многоголосый хор: звучный бас изначального перевода Псалтири с языка оригинала, древнееврейского, на греческий, бархатный баритон епископа-мученика, сделавшего перевод с греческого на латынь, и мой альт, вторящий ту же мелодию на английском. Я читаю 90-й псалом:
«Прибежище мое и защита моя, Бог мой, на Которого я уповаю!» Он избавит тебя от сети ловца, от гибельной язвы, перьями Своими осенит тебя, и под крыльями Его будешь безопасен; щит и ограждение – истина Его[9].
– Может быть, здесь надо было сказать «невредим»? – спрашиваю я уже больше себя саму.
Джордж Дэй уже прекрасно усвоил, что отвечать мне в такой момент не стоит. Он просто ждет, пока я приму решение.
– «Будешь безопасен» звучит как-то