Страннствия. София Юзефпольская-Цилосани

всем бюргерам – во славу

      портреты создававший… Занесло

      на старость лет из центра Амстердама

      в еврейский пригород, где горькое вино.

      И бедность, бедность. И в шкатулке – не сапфиры:

      рубины бывших всех и будущих костров.

      Где Амстердам таил свои нарывы,

      библейской краской проступала в лицах кровь.

      Смирением сияла в капиллярах.

      И в трещинах всей прямотой – анфас —

      смотрела пятка.

      О, какой тропой до божьей драмы

      прозрачных рук, что обнимают нежно нас,

      Рембрандт прошел —

      сквозь мрак, сквозь бред, сквозь почву,

      сквозь скорбь Слепца?