София Юзефпольская-Цилосани

Страннствия


Скачать книгу

коробочке, где спят рядком солдаты,

      подобны балеринам и крылаты,

      поскольку все убиты на войне.

      Но наш поэт – он очень добр и стар,

      и муха на плече его – как слава,

      что соловья из зуда крылышка достала

      принцессе, коей все казалось мало.

      Мой милый Августин, я так в снегах устала,

      как вечность в формулах, как пар – во льду зеркал!

      Ваятель ангелов, ворон и чайных роз,

      мой милый Андерсен, ты сам сказал, что остается

      свиная кожа, позолота же сотрется,

      но глупый мальчик со стрелой Агапэ[2] – зол.

      Он вечно зол (звенят, как струны, стрелы в ране),

      он врет и издевается; забота

      о нем не кончится, и снега позолота

      хрустит, как яблочко цветное – в птичьем стане.

      А сердце? Сердце – в пустоте волшебной

      рвется.

2. Голый король

      Я – голый поэт, и я – голый король,

      мы можем меняться одеждой,

      и только невежда зачтет это в ноль —

      все то, что возникнет между

      моим королем в изумительной тоге,

      расшитой для славы врунишкой,

      и этим поэтом, что смотрит под ноги,

      стесняясь любого мальчишки.

      Познав наготу, он не ведает тяжбы

      меж голосом, славой и честью…

      A голый король умирает под стягом

      рубахи из ниточной лести…

      Но голый поэт погрустит и возьмется

      опять сочинять свои вирши,

      и голым король к нему в гости заходит,

      и голый король тенью страшною бродит,

      отмщенья он просит, он ночь хороводит,

      но Гамлет не слушает: пишет.

3. Герде

      Я так хотела почувствовать землю ступней,

      ветер плечами и сада струенье – щекою,

      в центре ладони чтоб гвоздик звезды золотой,

      снег подбородком, губами и воздух – иглою,

      я так хотела со всеми земными вещами

      быть заодно,

      но они не любили меня:

      чайник сгорал, отключалась вода в туалете,

      блюдце летело на пол, пол слезливо ворчал,

      и растекалось варенье на темном паркете.

      Розы из чайников лезли и сквозь потолок,

      люстру толкнув на ходу, выбирались на крышу;

      люстра, как снежная сказка, разбита, валялась у ног.

      Милый мой Кай,

      что мы тут натворили с тобой?

      Как хорошо: наша Герда заснула и пенья осколков не слышит.

4. Девочка со спичками

      Что Рождество – всё в бубенцах и с мятой трешкой,

      в кармане найденной, что Новый год – тебе?

      Гостиных баня, тень боярышни на дрожках,

      и снега горечь в полной темноте.

      Ямщицкий праздник. До сих пор – холоп в ливрее

      нам отворяет Xрам, а там – Гостиный двор…

      Но чуточку левее, чуть левее

      есть стеклышко под ребрышком – в измор…

      с ним – колко-колко, и мороз гудит в ночлежке

      космической; в овечьей шкуре Год

      войдет погреться, скажет: будет все – как прежде,

      пусть