сделай так, чтобы я писала. А все благодаря рыжеволосой Лени и философствующему Йоопу. Хотя S. своим глубоким анализом поразил их в самое сердце, я все же чувствовала, что человека нельзя объять какой-либо психологической формулой, иррациональное в человеке подвластно только художнику.
Не знаю, что делать с этим «писать» во мне. Во мне все еще слишком хаотично, не хватает уверенности в себе или, скорее, острой потребности высказаться. Я все еще жду, что все само собой выльется наружу и примет форму. Но сначала ее надо найти, самой найти свою собственную форму.
Дни в Девентере[15] были как солнечные равнины, каждый был большим, непрерывным целым. Контакт с Богом и со всеми людьми был возможен, наверное, потому, что людей я почти не видела. Мне никогда не забыть пшеничные поля, перед которыми хотелось преклониться, и берега Эйссела с цветными зонтиками, крышами из камыша и терпеливыми лошадьми, и солнце, которое я вбирала всеми своими порами. Здесь же дни разбиты на тысячи кусков, просторные равнины исчезли и Бог тоже куда-то затерялся. Если так будет долго продолжаться, я начну спрашивать себя о смысле всего сущего, и это не будет чем-то глубоко философским, а будет лишь свидетельством того, что мне плохо. И потом это странное беспокойство, о происхождении которого мне неизвестно. Но могу себе представить, что позже, когда научусь им управлять, из него может родиться хорошее произведение.
Но до этого, дорогая моя, еще далеко; сперва у неистовых волн надо отвоевать побольше твердой почвы и внести в хаос порядок. Это мне напомнило недавнее замечание S.:
«Вы не так уж хаотичны, в вас просто живет еще воспоминание о прошлом, когда вы считали, что гениальнее быть хаотичным, чем дисциплинированным. Я нахожу вас очень сосредоточенным человеком».
Понедельник, 4 августа 1941 года, 14.30. Он говорит, что любовь ко всем людям больше, чем любовь к одному человеку. Так как любовь к одному человеку это всего лишь любовь к самому себе.
Он – зрелый 55-летний мужчина, достигший любви ко всем людям после того, как в течение долгих лет любил многих людей. Я – маленькая 27-летняя женщина, я тоже несу в себе сильную любовь ко всему человечеству и все же задаюсь вопросом, не буду ли я всю жизнь искать одного-единственного мужчину.
И еще спрашиваю себя, до какой степени может дойти женская ограниченность. Связано ли это с многовековой традицией, от которой она должна освободиться, или же это настолько свойственно женской сути, что она, дабы подарить свою любовь всему человечеству вместо одного-единственного мужчины, должна подвергнуть себя насилию. (Совместить это у меня пока не получается.) Может, в науке и искусстве потому так мало выдающихся женщин, что они всегда находятся в поиске человека, которому могут отдать всю свою мудрость, тепло и любовь. Женщина ищет человека, а не человечество.
Женский вопрос не так прост. Иногда, встретив на улице какую-нибудь красивую, ухоженную, очень женственную, глуповатую особу, я могу совсем потерять равновесие. В такие моменты свое