заставить их говорить. И Торгрим и правда не знал, что случится с ним после этого. Но понимал, что ничего хорошего в любом случае не выйдет.
Он опустился на колени рядом с Харальдом, как делал это рядом с другими воинами.
– Как ты, парень?
Харальд открыл глаза.
– Я в порядке…
Торгрим велел Харальду не называть его отцом, пока они в плену.
Он кивнул. Нет, паренек был не в порядке. Лихорадка пожирала его заживо. Торгрим поднял одну из подвесок-талисманов, которые разложил вокруг постели сына, маленький серебряный молот Тора, и потер его между пальцами. Талисман не помогал, как и молитвы Тору и Одину. Если бы в этой тюрьме можно было что-нибудь принести в жертву, Торгрим сделал бы приношение не задумываясь. Он уже размышлял о том, не предложить ли богам себя, пытался найти, чем перерезать себе горло, но оставлять Харальда и других воинов на попечение Орнольфа он все же не желал.
«Я знаю сотни способов убить человека и ни одного способа спасти», – распекал он себя.
Следовало срочно что-нибудь предпринять, иначе Харальд умрет. Торгрим мягким движением накрыл ладонью руку сына.
– Ты отдыхай, парень. Сон – лучшее лекарство.
Торгрим не знал, правдивы ли эти слова, но другие лекарства были ему неизвестны. Когда Харальд закрыл глаза, а его дыхание немного выровнялось, Торгрим развязал шнурки своего ботинка из козьей кожи и стянул его. В потайных кармашках внутри он спрятал шесть золотых монет. Торгрим выудил одну и снова натянул ботинок.
Обеденный зал был окружен стражами, а значит, был не такой уж надежной камерой. Торгрим выглянул в одно из окон, посмотрел вправо и влево. Увиденное не вдохновляло: там стояли закаленные безжалостные воины с мечами, копьями и щитами.
Он двинулся к следующему окну, где обнаружил более подходящего кандидата: человека, чье лицо еще не было отмечено той же печатью жестокости.
– Эй, ты! – громким шепотом позвал Торгрим. – Эй!
Стражник обернулся и нахмурился, но не так злобно, как, похоже, намеревался.
– Что?
– Подойди сюда.
Стражник обернулся. Никто больше не обращал на них внимания. Заключенные явно не впервые пытались поговорить со стражей, поэтому он приблизился.
– У меня здесь раненые, о которых некому позаботиться, – начал Торгрим, – и я опасаюсь за их жизнь.
Стражник в ответ не сдержал улыбки:
– Вам всем стоит опасаться, вы же норвежские пираты.
– Это так. Но все равно я хотел бы сделать все возможное. В этой крепости кто-нибудь умеет лечить?
Его собеседник нахмурился. Торгрим показал ему золотую монету, при виде которой тот не смог скрыть удивления.
– Это все, что у меня есть, – сказал Торгрим. – Приведи того, кто может помочь моим людям, и монета твоя.
Стражник медленно кивнул.
– Есть тут кое-кто, – сказал он.
За вожаками пришли прежде, чем Харальд дождался какой-либо помощи. Прошло немного времени, дверь распахнулась, и Торгрим поднял взгляд,