беспечность и факт:
никогда мы правы.
Искать и не терпеть
Уж если быть, то быть везде,
а прочей мелочи не стоит.
И может потому – пустое
терпеть жизнь, если хватит – день.
Уж если здесь, то значит петь,
пусть про себя, но не фальшиво,
ведь для чего-то голос вшили,
и явно, чтобы не терпеть.
Уж если петь, то хоть слепым.
Пусть не у всех есть чёткий месседж,
но главный: мелочь – смысл, уж если
быть.
По старой
По старой немецкой дороге к Балтийску
деревья – последние воины вермахта,
и если бы не, я бы к ним обратился
про – что в глубине разнотравного вермута.
По старой немецкой дороге немало
усталых домов, поворотов извилистых;
залив, проработав подклассом лимана,
на пенсии выглядел очень заливисто.
По старой немецкой дороге, не дрогнув
ни мыслями, ни освещённостью фарами,
я не попадаю ни в рифму, ни в Гродно,
хотя, если строго, – и не корефаны мы.
По старой немецкой дороге неймётся.
Леса по-сентябрьски грибные и узкие.
И как-то совсем далеко не смеётся
над тем, что наделали в Пруссии русские.
Апертурный угол и свет
На рейсовом автобусе народ
кто чем, поскольку больше нечем;
желание быть где-то там – старо,
и с каждым рейсом мельче, мельче, мельче.
Ужасная привычка привыкать.
Вычёркивая циферки в кроссворде,
вычёркиваем дни, себя, века,
не получая за кроссворд по морде.
Автобус шёл неспешно, как судьба,
и ждали люди в тесной кубатуре.
На встречных курсах шёл ещё.
Бабах!..
И свет сжимает угол апертурный.
Материал
Купол церкви туманом подёрнут,
словно вера потеряна.
Иногда вариантом подъема
может стать и падение.
В сентябре что-то мне позволяет
ненамного расслабиться;
словно крест в небе, я поваляюсь,
далеко и без радости.
Мне отсюда хоть Бог, хоть троллейбус, —
мелко и недостаточно.
Не вперед, так хоть дальше, пусть слепо.
Что билетом посадочным?
Вера – не рассуждать, а спасаться.
Но в каком направлении?
Я хотел бы, наверное, зайцем,
так как все – параллельные,
собирая себя по субботам
из кусочков растерянных.
А потом нанести позолоту,
крест ведь тоже – из дерева.
Кино
Когда научатся на камеру
писать, хотя бы черно-белые,
но чувства, что искал Макаренко?
Простые, словно колыбельная,
живые, словно настоящее.
Мы люди, но не любим людное,
цветное, складывая в ящики,
храним его в блокноте с блюдами.
По