видел, как травят кошек или собак? – опустошённо спросил белокурый.
– Что?! Нет! Никогда в жизни!
– А я видел, – горько заметил паренёк, – Они здесь все живодёры. И вместе с тем они вытравливают из меня всё хорошее, что могло бы быть вот здесь, – его палец уткнулся в середину груди, и Кай тихо произнёс, – Там ничего нет. Пус-то-та.
– Тебе, наверное, очень больно?
– Тебя это волнует?
– Да.
– Первый человек за долгое время, которого это волнует. И это… Странно. Почему тебе интересно?
– Мне… Просто жалко тебя по-человечески. А тем более, если тебе и вправду больно… Ты терпишь уже почти десять лет, да?
– Угу.
– Тебе никто не помог?
Мальчик прикусил губу и посмотрел на Джимми тем же взглядом измученной нелюбимой собаки, а потом лишь покачал головой. Джеймс почувствовал притуплённую боль в груди от вида Кая. Душераздирающе. Всем плевать на мальчика-калеку, которому больно, который страдает, которого ненавидят одногодки.
– Что ты читаешь? – Хэлман решил не усугублять грусть мальчика ещё больше, поэтому слетел на другую тему.
– «Маленького принца» де Сент-Экзюпери.
– Тебе нравится?
– Да. Я читаю её уже далеко не в первый раз. Просто… Других книжек у нас нет, кроме детских. С каждым разом нахожу что-то новое в романе.
– У тебя есть любимая цитата?
– «Любовь – это когда ничего не стыдно, ничего не страшно, понимаете? Когда тебя не подведут, не предадут…»
– «…Когда верят», – закончил Джеймс, улыбаясь, -Мне тоже нравились эти слова.
Мальчишка кивнул, но уголки его губ чуть поднялись, что было едва заметно, однако Хэлман это уловил.
– Дети называют тебя «Маленьким принцем».
– Я знаю.
– Ты чем-то похож на него.
– Я бы не отравился. Но, думаю, был бы не против лиса и нарисованного барашка.
– Я рисовать умею, кстати. Хочешь барашка?
Кай кивнул, взял листок и карандаши и протянул их воспитателю. Джеймс поудобнее устроился на полу и принялся рисовать зверька. Как ни странно, мальчишка отложил книгу и пристально наблюдал за тем, как карандаш оставляет следы на бумаге.
– Сколько тебе лет? – спросил мальчик.
– 24. Не так и много, не находишь? – парнишка кивнул и дёрнул плечами, прежде чем зевнуть и потянуться.
– Ты и вправду художник?
– Да. Я закончил Художественную Академию.
– У тебя есть родители?
– Да, мама и папа. Я редко вижу отца: он врач, на работе иногда задерживается до утра. Мама – домохозяйка. Прости за отвратительный вопрос, но… У тебя кто-то есть?
Мальчик поджал губы и притянул к себе коленки, стараясь держать больную ногу на весу. Он сверлил холодным взглядом брюнета, продолжавшего делать штрихи на бумаге. Кай решил не отвечать на заданный вопрос.
– У тебя есть друзья?
– Конечно. Даже девушка была, но мы расстались.