свои мысли, простили – особенно в свете того, что не претендовавших на регентство князей они, мысли эти, вполне устраивали. Паломники сказывали, что Совет князей потом совещался три дня.
Пировали при этом, поди, гады. А у нас пост и молебны на месяц растянули. Хорошо хоть рыбная заначка была, а то, того и гляди, мы с Тумилом околели бы. Братию под конец всем личным составом ветром шатало, так что в последний день святой голодовки я ухватил послушника, и таких мы с ним карпов натягали – едва в тележке приперли.
– А чего мы не в ночь-то пошли? – Тумил, отдуваясь, налегал на ручки.
– И когда выучишь-то канон? – Я с кряхтением тянул тележку за собой. – День заканчивается, когда Солнце скрывается. Значит, на ужин уже будет скоромное. И много.
– А вот… уф… мне кажется или у тебя от поста спина прошла? А, брат Прашнартра?
– Да я, даже если меня паралич сейчас разобьет, червем буду извиваться, зубами тянуть, но до брата-кормильца рыбу доставлю. Или ты хочешь вечерять сушеной да копченой рыбешкой, когда можно потрескать свежей жарехи?
– Тогда подналегай. Вон отряд богатых паломников едет, как бы наш улов им не отдали, – задорно оскалился парень.
– Облезут. Молитва их пускай питает. – Я бросил взгляд на приближающуюся кавалькаду разодетых в пух и прах всадников. – Хотя нет… Эти не молиться сюда.
Я пригляделся к флажкам на длинных пиках, что колыхались под легким ветерком, и сплюнул в сердцах.
– От гадство… Приперлись все же.
– Кто? – остановился Тумил.
– Гости дорогие, – голосом, полным яда, ответил я. – Трундналини скажи, что на ужин я не приду. Занедужилось мне что-то.
Еще бы не занедужилось. Все сейчас будут жрать в три горла, а я умирающего лебедя изображать. Тут и здоровому поплохеет, а я ведь не юноша уже. Хорошо хоть малый кусочек вяленой рыбки припрятан на случай такого вот нежданчика…
В свете столичных новостей я, в общем-то, уже давно не сомневался, что желающие использовать мою полудохлую тушку на месте главы государства найдутся – прав был Тхритрава, прав абсолютно и совершенно. Даже если б сговорились князья на местную какую Семибоярщину, длительность таких союзов исчисляется тем временем, которое надобно паукам, чтобы понять простую истину: «Оба-на! Мы в банке».
Так что вспомнить о царевиче Лисапете князья были просто обязаны. Не могли не вспомнить. А уж как применить… Как ни применяй, а все одно попытаются сделать зиц-председателем. А оно мне надо?
Не, я не то чтобы так уж хочу страной править. Вот вообще не испытываю к этому никакой тяги, и возможность просто дожить оставшиеся годы в свое удовольствие с максимально доступными удобствами для меня очень даже завлекательна, но… Помнится, еще Сэмюэл Клеменс, который Марк Твен, говорил: «Я знаю людей, хотя очень хочется думать, что ошибаюсь». За спиной такого удобного правителя, который никуда не лезет, не вмешивается ни во что, отлично плести интриги, выбиваться на роль действительного