Словом, мистеров Элиотов оказалось слишком много, чтобы ощущать себя комфортно в их обществе, вздумай они сойтись все вместе.
В этот момент размышления Уинтера прервал ледяной пронизывающий укол в спину; ему потребовалось какое-то время, чтобы понять – это мощная струя холодной дождевой воды обрушилась на него сверху. Он поднял взгляд и тут же получил похожий удар по носу.
– Боюсь, – сказал мистер Элиот, – крыша дала течь. Теперь припоминаю, что Ласлет пытался жаловаться мне, а я возразил, что крыша не может дать течь – только корабль. До какой же степени оторваны от реальной жизни люди гуманитарного склада! Но и он мог бы выразиться иначе. Сказать, например: крыша в амбаре протекает в дождливую погоду, – и я бы все воспринял по-другому.
«Интересно, – подумал Уинтер, – Ласлету когда-нибудь дадут денег на ремонт прохудившейся крыши амбара или мистеру Элиоту так нравятся собственные отвлеченные рассуждения, что он вполне довольствуется ими?» Он встал с чемодана и присоединился к Топлэди, который стоял у дверей и выглядывал наружу.
– Мне кажется, – сказал Топлэди, – нам предстоит провести не слишком приятный уикенд.
Он посмотрел на Уинтера многозначительно, чтобы подчеркнуть смысл своих слов, словно бы слишком тонкий и завуалированный для быстрого понимания. Потом понизил голос и добавил:
– Какая необходимость в нашем приезде? Хотите знать, о чем я сейчас думаю и что представляется мне самым ужасным? Я оцениваю отрезок времени, лежащий между обедом в пятницу и завтраком в понедельник. Он выглядит невыносимо долгим.
Уинтер посмотрел на часы.
– А разве сегодня предполагался ленч?
– И отменный, если бы только мы прибыли вовремя. Наши друзья едва ли пока испытывают какие-либо материальные затруднения. Насколько я понимаю, на всех этих книжках мистер Элиот сколотил огромное состояние. Но это только добавляет лишней сумятицы в их нынешнее положение, верно? Представьте, – с чувством добавил Топлэди, – что странные вещи начали происходить с акциями и сертификатами на дивиденды!
– Мне трудно себе представить, чтобы странные вещи происходили даже с рукописями Элиота. Меня совершенно не удивит, если эта часть истории окажется чистой воды выдумкой Томми или плодом его разгулявшегося воображения.
Топлэди опасливо оглянулся.
– Томми, конечно, личность в известной степени эксцентричная. Как мне кажется, это отличает всех членов их семьи. Например, в прошлом семестре он совершил нечто абсолютно неожиданное. Прислал мне большую серию сонетов.
– Сонетов?
– Да, и я понятия не имею, зачем он это сделал. Поэзия меня не интересует, а потому я едва ли обладаю нужной компетенцией, чтобы дать оценку стихам. – Окинув Уинтера взглядом, в котором сквозило легкое сомнение, он все же счел возможным продолжить: – А позже я узнал, что в прошлом году он послал в точности такую же поэтическую подборку преподавателю