упругой дугой вздымалось в крепких руках кузнеца юное девичье тело. – Моя господина! Мой умирать…
К наступившей зиме Ойсылу ходила с округлившимся животиком. А вот весной Кумеш держал на своих руках крикливый комочек, отчаянно подергивающий своими ручонками, то одной-другой попеременно, а то и обеими одновременно, а времена сучащим и кривоватыми ножками.
Кормящая мать не успевала справляться и в помощь ей по хозяйству прислали новую каракыз.
– Хозяина! – затараторила девка. – Мой Тунгут твоя присылать…
Нахмурилась Ойсылу и сразу указала рабыне на ее место у порога, и близко не подпуская ее к своему господину, который после рождения ребенка стал ее мужем, а она – его законной женой.
Глядя на своих женщин, Кумеш прятал усмешку в седых усах. Ему, по большому счету, и одной Ойсылу было больше, чем достаточно.
Но если повелитель тюрков добр к нему, даже не стоившему столь высокого внимания, то ради чего он должен отказываться.
– Подвинься! – велел он Ойсылу и поманил к себе новую девушку.
Теперь кузнецу больше не казалось, что он стар и ничего хорошего впереди его уже не ждет…
Непонятное оживление, пробежавшее по всему лагерю, оторвало его в тот день от привычных дел. Его любопытное ухо вытянулось в сторону шума, и он, помогая своему с годами ослабевшему слуху, ходко двинулся к шатру повелителя. Кого-то все очень ждали…
Но прошло еще довольно времени, пока вдалеке не появились послы. Они неторопливо двигались по степи, сопровождаемые большим отрядом всадников с разноцветными флажками на длинных копьях…
– Едут! Едут!
В северном Китае разразилась война. Правитель Восточной империи Вэй, Гао Хуань, после заключения союза с ханом жужаней Анахуанем и тогонским царем Куалюем напал на Западную империю Вэй.
В поисках сторонников император Вэнь-ди вспомнил о второй год безвылазно сидевшем у них посольстве тюркского князя и направил Ань Нопаньто к Бумыну для установления дружественных отношений.
– Подобный Солнцу Повелитель Поднебесной… – напыщенный от самой подошвы сафьяновых сапог до верхушки колпака китаец на память перечислял все титулы императора.
Затаив дыхание, выслушал Бумын витиеватую речь ханьского посла, зачитывающего длинное послание китайского императора. Повелитель Поднебесной признавал государство тюрков. С прибытием посольства между двумя державами устанавливались дипломатические отношения.
– Китайцы привезли договор! – радостная весть просочилась сквозь шелковую материю шатра, вырвалась наружу.
По всему лагерю разнеслись восторженные вскрики.
– Победа! Победа! – кричали воины.
Тюрки, радующиеся, как малые дети, крепко обнимали друг друга и поздравляли: «Теперь наша государство будет процветать! Ведь к нам прибыли послы великой державы!».
– Великий император… – Ань Нопаньто, вальяжно развалившийся