быть окончательно стерт с лица земли, уничтожен навсегда…
Подобная оговорка даже такому уроду и любимому шуту, каким был акын Баянчи, казалась непростительной. Гости в полной растерянности уставились на Аттилу. Тот выглядел совершенно спокойным.
Вождь думал о том, что предстоящий военный совет с полководцами пройдет жарко. И многих удастся уговорить лишь при помощи звона золотых монет. Многие не поймут и не одобрят его решения…
– Похода на Рим не будет. Мы уходим на Дунай, – объявил Аттила на собравшемся Военном совете.
В глазах королей подвластных ему народов загорелось неприкрытое злорадство. Уходом своим он невольно признавал свое поражение…
Но на следующий год хунны вновь вторглись в Италию и разграбили богатейшие города. Аттила без жалости отдал их на откуп всем тем, кто сильно был в прошлом году недоволен тем, что из того похода они вернулись без ожидаемой добычи. Однако голод и чума, в тот год особо сильно свирепствовавшие в Италии, заставили хуннов покинуть страну.
Временную ставку расположили в области короля ругов Визигаста – Рушландии, которая простиралась вдоль правого берега Дуная.
Два всадника неторопливо ехали вдоль величественного берега реки. В одном из них по горделивой посадке легко узнавался вождь хуннов. А во втором, трясущемся, как мешок, набитый трухой, без особого труда различался его советник и предсказатель Баянчи.
– Славное местечко! – произнес акын.
Вдоволь налюбовавшись красотами реки, хунны отвернули в сторону и ускорили бег своих лошадей. Небольшой отряд скакал за ними следом. Надвигающаяся ночь застала их в поле…
– Разбить лагерь! – приказал Аттила. – Завтра навестим Визигаста…
В одном дне быстрого пути от Дуная на небольшом холме стояло жилище короля ругов, окруженное многочисленными постройками.
Вверх по отлогости холма росли дубы и буки, достаточно кем-то заботливо прореженные, чтобы не загораживать собой прекрасного вида на чудесную долину к северу от королевского дома.
Внизу по роскошному, цветущему всеми красками жизни зеленому лугу причудливо змеился широкий многоводный ручей, огибавший холм с юга на северо-запад.
Ясным летним утром вокруг весело журчащего и переливающегося на солнце всеми цветами радуги ручья кипела работа.
– Не ленись, не спи! – глухо ворчала дама в преклонном возрасте.
Озорная толпа молоденьких и веселых девушек-веснянок усердно занималась стиркой набравшейся всевозможной шерстяной и полотняной одежды в быстро струящейся светло-зеленой воде ручья.
То тут, то там в пестрой толпе девиц раздавались громкие разговоры и доносились взрывы звонкого смеха. Шуточки и прибаутки…
– Выше юбку заткни! Пускай водяной полюбуется…
На сочной зелени росистого утреннего луга ярко выделялись желтые и красные, синие и белые юбки. Для пущего удобства раскрасневшиеся от работы девушки подоткнули развевающиеся подолы своих длинных юбок под широкие пояса, обнажили белые ноги, оголили их до полных