спросил имя этой поклонницы.
– Ваше светлость, мне право не совсем удобно компрометировать это добрейшее создание.
– Ах, оставьте граф, должен же я быть в курсе событий так близко принявшей к сердцу моей дочерью.
– Согласен, Ваше светлость, претенденток было больше чем предостаточно, могу сказать, складывается такое впечатление, что все существа женского пола от кухарки до фрейлины Вашей дочери сошли с ума по Истре. Но отдаю должное Вашей дочери, она все поставила на свои места, лучшей кандидатуры Истре не сыскать, да и Лидии Ломорк тоже.
– А, так это дочь лейтенанта, чудненько, она, конечно, не красавица, но сердце у нее похоже доброе, да и отец надо отдать должное бравый солдат. Если все сбудется, во что я мало верю, знаешь Фужи а ведь в Аурелии уже пол года как вакантно место лейтенанта гарнизона. Почему бы нет, этот Истре похоже лихой ветер.
– Согласен, Ваше светлость, тем более что под надзором барона Орениуса не забалуешь.
– Да и барон уже далеко не молод, задумчиво произнес герцог, делая мат королю Фужи.
Что ж до самого Истре, то он и не предполагал какой переполох произвел в сердцах молоденьких и не очень дам, так как находился в прямом смысле между жизнью и смертью, в одной из комнат дворца, у дверей которой день и ночь стояла стража из числа личной охраны Ливии.
В этой комнате всегда горел в камине огонь, а у кровати Истре сидела молодая, очень бледная девушка, уже упомянутая дочь лейтенанта гарнизона замка Валенштайн, по имени Лидия. Одна из самых близких подруг Ливии. Как уже упоминалось, она была влюблена в Истре уже давным-давно, но молодой человек, не только не отвечал взаимностью, но даже не замечал бедную девушку. Теперь же, когда врач не оставил Истре ни одного шанса на выздоровление, она одна еще на что-то надеялась. Ливия не осталась безучастной к своей подруге и, разыскав в Аурелии известную в некоторых кругах, врачевательницу, тайно ее навестила и получила в обмен за некоторое количество серебряных монет, древний ритуал, который, по заверению врачевательницы, способен был спасти от смерти даже смертельно раненого человека. Основной смысл этого ритуала, почти точно описал герцог, не вдаваясь в подробности. Но именно в скрупулезном исполнении этого ритуала как-то омовении больного трижды в день освященной храмовой водой через равные промежутки времени и окроплении этой водой меча умирающего завернутого в его окровавленную рубаху, с произношением выздоравливающего заклинания, был залогом ожидаемого успеха. Кроме того были использованы все доступные средства, от чтения вслух святых книг, до покупки множества амулетов которые располагались во всех углах комнаты, если так можно сказать. Вследствие ли принятых мер, либо каких других причин, но на удивление личного врача герцога Валенштайна, господина Суси, пользовавшего всю семью герцога, если дела больного и не шли на поправку, то ему не становилось и хуже.
Тем временем, замок и город