оттого, что Сухонин согласился взять мою дочь на лечение. И я отправлю её туда, но десять лет! Что если она захочет уйти? – Орлов взмахнул руками и с отчаянной скорбью посмотрел на архонта Купола. – Что если она возненавидит меня за то, что я отправил её туда и решит выбраться? Что, если она захочет найти меня? – Алексей опустил лицо. Немного помолчав, он продолжил: – Миша, а ты знаешь, что будет, если она выйдет из карантина раньше срока? Уже завтра ей будет достаточно провести десять минут вне карантина, чтобы умереть.
– Ты же знаешь, что этого не произойдет, – напряженно сказал Соболев, сверля взглядом Алексея. – Маша умная девочка. Она не станет делать глупостей. К тому же, она никогда в своей жизни не будет тебя ненавидеть. Ты сам это знаешь. Это первое. А второе ты и сам только что озвучил – у нас осталось не так много времени, прежде чем респираторная маска перестанет её хоть как-то спасать.
– Я знаю, да… Но я должен быть с ней, – прошептал Орлов, бегая взглядом по исстёршейся поверхности пола. Его словно бы рвало на части. – Я должен отправиться в Адвегу вместе с ней…
Соболев тяжело вздохнул, он придвинул ближе к себе старую стеклянную пепельницу и скинул в неё рассыпчатый пепел. Хмурясь, он снова сжал сигарету в зубах.
– Ну, тогда в лучшем случае Сухонин захлопнет ворота города перед твоим носом, когда ты попытаешься пройти туда. В худшем – пустит пару пуль тебе в задницу. – Выдохнув облако едкого дыма, Михаил ясно-голубыми глазами посмотрел на Орлова: – Лёш, тебя никто не пропустит в Адвегу. Сухонин делает исключение только для твоей дочери. И ты знаешь почему. Тебя он не пустит ни при каких условиях, он ведь до сих пор считает, что ты мог предотвратить смерть…
– Он прекрасно знает, что у Ани не было шансов! – отчаянно воскликнул Орлов, сжимая руки в кулаки и беспомощно глядя на Соболева. – Он знал, что она слаба. Мы оба это знали. Я пытался спасти её! Я всеми силами пытался! Но было уже слишком поздно… – Алексей опустил голову. – Я не Господь Бог… Я сделал всё что мог…
На некоторое время в кабинете Соболева воцарилось гнетущее молчание. За окном шумел ветер, где-то внизу смеялись дети, кухарка звонила в колокол, сообщая, что обед начнётся через десять минут.
– Я хорошо это знаю. – Михаил внимательно посмотрел на Орлова. – Лёш, ты спас много жизней за годы своей работы, но Сухонина это не волнует. Ты сам это знаешь.
– Я спас его дочь, – чётко произнес Алексей сквозь зубы.
– Теперь он спасет твою.
Соболев испытующе смотрел на Орлова. По его безэмоциональному лицу нельзя было понять, о чём он думает.
Комната снова наполнилась молчанием. Сигаретный дым витал над столом, часы на стене мерно щёлкали секундной стрелкой.
Орлов думал о дочери. Выхода не было – если она не поедет в Адвегу, она умрет. А этого ни в коем случае нельзя допустить. Алексей вдруг вспомнил тот момент, когда он узнал