Почему в голову ему пришло написать именно про убийство?
Замысел странный, можно даже сказать, не совсем естественный для ученого-интеллигента. Впрочем, постойте! Отчего же он такой уж «не совсем естественный»? Порой нам, ученым-интеллигентам, такое голову лезет, о чем иной простой человек и помыслить не смеет!
Тем не менее – трудно найти ответ. Единственное, что Владимир Семенович знает точно, так это то, что несколько лет назад его словно бы осенило: убийца притаился где-то совсем рядом, может быть за ближайшим углом. Необходимо обнаружить его, дать ему конкретное тело и попытаться облечь в слова намеренье, скрывающееся в мрачном угрюмом хаосе, наполняющем душу.
Итак, замысел романа возник несколько лет назад. Сравнительно недавно – верно? А такое впечатление, что целый век прошел. Москва тогда представляла жуткую картину. Опасный город. Все что угодно могло случиться. И хотя в историческом центре уже были отремонтированы кое-какие старинные особняки, похожие в яркой ночной подсветке на рельефные пряники, весь остальной город был темный, замусоренный, обветшавший. И многочисленные кучки бездомных ютились во дворах возле только что появившихся новеньких мусорных контейнеров…
Они и по сей день там ютятся.
Владимир Семенович записывал свои ощущения:
«Какое-то неблагополучие присутствует, прямо-таки висит в воздухе, и вынуждает тебя быть не сторонним наблюдателем, а непосредственным участником. Словно бы и твоя жизнь, такая незыблемая в своем кажущемся благополучии, в действительности неблагополучна, и ты вовсе не случайно оказываешься в эпицентр всеобщего неблагополучия и волей-неволей вынужден как-то на это реагировать.
Метро. В толчее рядом с собой я обратил внимание на болезненного вида пожилого человека, который вдруг как-то странно повел глазами и начал медленно оседать. И упал на мраморный пол.
Жуткое дело – на твоих глазах человек падает замертво!
К счастью, он не умер, а просто с ним обморок случился.
Я его подхватил, он очень легким оказался, как пушинка, и послушным – совсем просто было поднять его на ноги и довести до ближайшей мраморной скамейки.
Он смотрел на меня добрыми виноватыми глазами. Ему было неловко.
– Ничего, ничего, – бормотал он. – Со мной это бывает.
– Вам помочь? Врача?
Я задавал ему эти вопросы, хотя понятия не имел, чем я мог помочь и откуда здесь, в толпе и спешке, найти врача. Его и в более спокойной обстановке не найти.
– Нет, нет, спасибо вам, – твердо проговорил пожилой человек. – Не беспокойтесь. Все хорошо.
И пожал мне руку.
И вот уже толпа уносит меня к эскалатору, и я вижу перед собой виноватые усталые глаза больного человека, наверное, сердечника, который вынужден был ехать в метро вместо того, чтобы спокойно сидеть себе дома.
Значит, обстоятельства таковы, что дома спокойно не посидишь…
А вот