произнёс Володька и, по азарту, вспыхнувшему в глазах друзей, понял, что попал в собственную ловушку.
– Он назвал два предела, – наябедничал Лёня Саше.
– Возьмём по нижнему. Семь процентов – твои, согласен? – сказал Саша Володьке, который задумчиво смотрел в окно. – А то, может, пять? – спросил он у Лёни.
– Пять лучше, – уверенно ответил тот.
– Нет уж, семь, так семь, – спохватился Володька. У меня есть один покупатель на примете, я бы мог даже сегодня квартиру показать.
– Нет, сегодня не надо. Мы будем с Москвой прощаться, – предупредил его Саша.
– Да, с малой родиной, – уточнил Лёня.
Прощание с Москвой
Купив Саше авиабилет и посетив пиццерию на Тверской, друзья пришли на Пушкинскую площадь, с которой они обычно начинали свои юношеские «забеги в ширину». И что интересно, хотя они всегда шли одним и тем же маршрутом – кафе «Красный мак» в Столешниковом переулке, потом «Огни Москвы» на пятнадцатом этаже гостиницы «Москва», потом скамейка на Тверском бульваре, но утром, самым удивительным образом, оказывались чёрте где. Лёне всегда нравилось, проснувшись утром в незнакомом месте, угадывать по виду из окна, в каком районе Москвы они очутились, и он часто угадывал. Правда, было два случая, когда это ему не удалось. Один раз, когда они проснулись в комнате, где не то чтобы окно, дверь с трудом нашли. Это было владение дежурных электриков станции метро «Выхино». А в другой раз Лёня думал, что гуляет в общежитии ВГИКа, где-то на Яузе, а на самом деле они с Сашей давно уже были в Ярославле, хотя тоже – в женском общежитии.
Они собирались уже идти в Столешников переулок, когда рядом с ними остановилась машина, и из неё выглянул парень из тех, кого за глаза называют крутыми:
– Слышь, братан, – обратился он с максимальной для него вежливостью к Саше, выглядывая из-под огромного козырька бейсболки с вышитой золотом абревиатурой «NY», – я чего-то не врублюсь, это Пушкинская площадь?
– Да, – сказал Саша насторожённо. Ему сейчас всюду чудились боевики Фаренгейта.
– А где сам-то Пушкин?
– Да вот же он, – сказал Саша с облегчением, показывая на памятник.
Парень наклонил голову набок и, наконец-то, увидел памятник, который ему до этого загораживал козырёк бейсболки:
– Въехал! – обрадованно закричал он и сказал девушке, которая выглянула из второго окна, – Ну что, блин, а ты менжевалась, что уедем в Германию, а я Пушкина тебе не покажу, про которого Верка твоя, проститутка говорила. Вот он стоит, основной, сучара. Эх, надо было на зелень помазать, точно бы на червонец тебя обул.
Девушка восторженно смотрела по сторонам. Это было то самое легендарное место, про которое ей рассказывала подруга, что там мужиков – не меряно. И, пока парень смотрел на памятник, его девушка бегло профессионально оценивала мужиков у подножия монумента, которые ей все казались похожими на Пушкина – в цилиндрах, пелеринах, с тросточками, но почему-то с голыми ногами. Они улыбались девушке и, здороваясь,