во время скидок полно таких.
– Скидок?
– Да.
Альберта, не стесняясь, начинает переодеваться. От зеркала не отходит, любуется отражением, проверяет, как сидит на ней моя кофта. Мне все равно. Вытираю опухшее лицо.
– Мне нужно в ванную. Сколько у нас времени?
– Два часа. Я на машине – доедем с ветерком, – пропела Альберта. – Патрик такой классный – я добила его – он позволяет играть не только на барабанах, но и на гитаре.
– Самовлюбленный твой Патрик. Весь из себя. А еще даже не «звезда». Он сам музыку пишет или только чужую исполняет?
– Да ну тебя, – Альберта погрустнела. – Пат – самый лучший. Фома его уважает, Морган говорит – у группы завидное будущее. Ударник надумал уйти окончательно – и его место займу я.
– Да кому вы не в костюмах розовых пантер нужны!
– Ребята думают о контракте с Кеннетом Пеном, а я сведу их с отцом, и они будут ликовать от счастья.
– Ну, ну.
В коридоре я столкнулась с мамой, она несла в мою комнату старый жестяной поднос. На нем – две кружки, фарфоровый чайник и свежие бублики в плетеной корзинке.
– Криста, твои любимые. Альберта. Она молодец. Привела в чувство.
– Миссис Симонс, я хочу бублик.
– Конечно, деточка.
Я хлопнула дверью, когда заходила в ванную. Милейший голосок Альберты—наследницы слышен и здесь.
– Миссис Симонс, а вы знаете, что Криста поступила в Городской Университет?
Представляю, как опешила моя мама. Поднос наверняка задрожал у нее в руках – чуть не уронила. Нет, удержала, поставила на подоконник, добавила чай в кружку Альберты и запричитала:
– Криста… она же завалила…
– Но стипендию получила.
Альберта жует бублик, а я раскручиваю кран. Все, или ничего… Не могу думать о возвращении на работу к мистеру Солмеру, гудящая кофе—машина навязчиво снится и запах жареных зерен доводит до тошноты. И Фомы не будет. Патрик, заполучив подвал для репетиций, заставил моего напарника уменьшить количество смен и предложил выступать не только по пятницам, но и по субботам и воскресеньям. И неважно, что постоянный заработок Фоме жизненно необходим. Мама его серьезно больна и ей требуются недешевые лекарства, и комнату оплачивать нужно. Морган и Альберта счастливы и прыгают до потолка. Группой, помимо бара Солмера, заинтересовались другие ночные заведения. Но никто не спрашивает – как Патрику удалось заиметь нужные «связи». Рози вмешалась? Что—то здесь не так, и я выведу крутого хама с кубиками пресса на животе на чистую воду.
– Альби, ты будешь присылать сообщения? – кричу я, щеткой растирая зубную пасту. Раз—два—три. Рукопись не может существовать без конца. Две части, благодаря исповеди матери Альберты, уже написаны и скорректированы. Остается самая малость – последняя.
– Конечно, Криста.
– Вот и славно, – прошептала я и подмигнула отражению в зеркале.
Эдвин.