погода – солнце появляется только по большим праздникам. Но где я? Во Владимире? Наверное. Никогда не был в этом городе. Даже на фотографиях его не видел. Как все мрачно! Будто мы в Мордоре находимся. Впрочем, в какой-то степени так оно, наверное, и есть. В Зоне людям не место. Тут правят иные силы. Чужие, враждебные, смертоносные. Мы идем по улице, узковатой, если по московским меркам, но по местным, наверное, весьма приличной. Совершенно вымершей, хотя раньше, пока сюда не пришла Зона, она, похоже, была одной из центральных транспортных артерий города. Шумной, заполненной машинами и прохожими. Теперь прохожих, кроме нас, нет. Машины стоят кое-где, конечно. По одной, по две. Слой пыли, покрывающий их со всех сторон, включая лобовые стекла, однозначно свидетельствует о том, что они оставлены своими владельцами, и это произошло явно не вчера.
Справа возвышается старинная белокаменная крепостная стена. Монастырь или кремль – я слышал, в те далекие года они на Руси выглядели примерно одинаково. Тихо. Так и хочется сказать «слишком тихо», хотя для Зоны это обычное явление. Нарушает тишину лишь шорох наших шагов. У меня дурное предчувствие. И судя по всему, не у меня одного: некоторые из моих спутников нервно озираются и ежатся. Причиной этому что угодно, только не холод – на улице тепло, по ощущениям, больше плюс двадцати.
Я иду в арьергарде. Окидываю отряд взглядом, параллельно ищу Агнешку. С тревогой отмечаю, что численность нашей команды существенно сократилась, но с облегчением обнаруживаю свою зазнобу в головной группе. Жива! И судя по походке, даже не ранена. Тревога, однако, не уходит, а нарастает. Я чую опасность, но только сам факт, никакой конкретики: ни как, ни откуда, ни в какой момент…
– Здесь! – резко произносит кто-то из середины отряда, и все останавливаются.
– В монастыре? – подает голос седоватый крепкий мужчина лет пятидесяти с хвостиком, по виду явно научник, а не солдат.
Глава экспедиции? Возможно. Есть у меня одна смелая догадка по поводу того, почему здесь пасует моя память (опять-таки если это не обычные сны и не бред). По-видимому, я здесь – не совсем я. Когда сюда попадаю, очевидно, оказываюсь в чьем-то теле. Непонятно, в чьем. И, естественно, не знаю и не помню ничего, кроме тех кратких эпизодов, которые фигурируют в моих снах-видениях…
– Да, в монастыре. Где-то в глубине, у Рождественского собора.
– Но что именно? – Глава экспедиции явно напряжен. – Она?
– Она там точно была. Но осталась ли сейчас, или…
– Или оставила вместо себя Провал, – это уже Агнешка заканчивает фразу.
Седоватый дергает плечом.
– Отсюда нам это все равно не определить. Заходим.
– Она играет с нами, – вмешивается в разговор здоровенный темноволосый мужик из головной группы. Видимо, начальник охраны. Что-то в его облике и голосе есть смутно знакомое, но пока неясно, что и откуда. – Эта долбаная кочующая аномалия знает, что мы идем по ее следам, и «минирует» дорогу за собой Провалами. Мы ведь уже дважды нарывались и потеряли треть отряда. Вам мало? Потеряете половину – гарантирую, как Росгосстрах!
Точно! Вспомнил по этой присказке дурацкой! Павел