Володя бил без промаха. А теперь, когда он поймал на мушку подошедшего к воде немца, руки у него дрожали. И вдруг он «понял, отчетливо понял, в чем дело – сейчас, на глазах у всех, убью человека». Приказав себе отбросить сентиментальность и вспомнить убитых и раненых советских людей, которых он столько повидал с начала войны, Пчелинцев выстрелил [68]. К упавшему немцу кинулся второй, и комбат уже орал во весь голос: «Давай второго! Слышишь, Пчелинцев, второго, говорю, бей!» Вскоре Володя стал популярной личностью, в части появились корреспонденты. Письмо Пчелинцева снайперу Вежливцеву – вызов на соревнование – и ответ Вежливцева напечатали во фронтовой газете. Включились другие снайперы. Стали писать о социалистическом соревновании снайперов (в СССР социалистические соревнования были очень популярны в любой сфере жизни). Снайперы делились опытом, рассказывали свои истории. Фронтовые газеты перепечатывали материалы друг друга. Центральные газеты перепечатывали материалы фронтовых. Движение росло. Начали проводить слеты снайперов.
«Пока немецкая армия до 1940 года продолжала использовать старые довоенные оптические прицелы, Красная армия развивала современное снайперское оружие и готовила огромное количество снайперов. Русские снайперы действовали в одиночку, командами из снайпера и наблюдателя, снайперскими парами или даже целыми отрядами, в которых было до шестидесяти снайперов» [69]. По мнению немецкого снайпера – автора этого отрывка, его русские коллеги доставляли немцам много беспокойства еще в самом начале войны, а уж в 1942 году, когда война приобрела более статичный характер, стали настоящей бедой. Автор сильно преувеличил, однако цитата свидетельствует о страхе перед советскими снайперами.
С развитием снайперского движения меткие стрелки – а их, благодаря Осоавиахиму, было в армии немало – увидели, что могут играть на войне не менее важную роль и стать армейской элитой, не хуже чем летчики и танкисты: им обеспечена поддержка, дело только за снайперской винтовкой (наибольшей популярностью пользовалась винтовка Мосина с четырехкратно увеличивавшим оптическим прицелом).
В конце 1941-го наконец получила свой шанс «работать по специальности» на войне 48-летняя ленинградка Нина Петрова. На фронт она, инструктор по физкультуре и спорту общества «Спартак», мастер спорта, тренировавшая ворошиловских стрелков, пошла санитаркой: больше ни в каком качестве не брали и вообще долго не хотели брать в армию из-за возраста. А Петрова, оказавшись вблизи передовой, защищая родной город, ждала возможности доказать, что, хотя ей уже под пятьдесят, она, собиравшая до войны толпы зрителей в тирах, должна быть на войне только снайпером и больше никем.
Наконец ей попала в руки снайперская винтовка, и командир разрешил «в свободное время» – сколько его у санитарки в медсанбате? – «охотиться». Вот когда командиры поняли, что за человек имеется в их распоряжении. С этого момента и до своей гибели Петрова обучала солдат снайперскому