учил, что иные ресторанные «лабухи» могли, что называется, нервно в сторонке покуривать. Как только с нас галстуки в ту пору не посрывали!
Мама, раньше работавшая учительницей в той же школе, где учился и я, не особенно приветствовала музыкальный род моих занятий.
Придет время, говорил я всерьез дома, и вы увидите меня с дирижерской палочкой.
Город действительно был увлечен джазовой музыкой. Она, казалось, собирала в ряды своих служителей людей самых разных профессий. Многие мои друзья стали профессиональными музыкантами, другие играли в оркестрах для себя, для близких и знакомых. Как звучало в старой довоенной песне, после работы собирались в парках «мандолина, гитара и бас» …
Глава 3
Твист Агеенко
Один мой друг, Тарас Агеенко, по утрам ел щи и шел гулять по набережной. Потом садился за ноты. Играл Агеенко долго и всласть и, только почувствовав, что саксофон становится теплым, словно свежий батон, позволял себе отдохнуть. Каждый день вот в такой час к нему заходила поворчать мать.
Полина Поликарповна, или просто Карповна, как звали ее соседки и друзья сына, была с «этой индейской музыкой» давно и категорически не в ладах. Раньше, собирая сына на работу, она готовила ему поношенную робу и краги, а сейчас подглаживает галстуки и праздничные рубашки. «Это ж что за работа такая, жаловалась – она соседкам, – ходит куда-то в черной паре при галстуке. Гулянки, а не работа».
Недавно Тарас Агеенко стал руководителем джаза в «Волне» ресторане не то чтобы лучшем на Кавказском побережье, но модном. Между тем по образованию он был строителем и три года в качестве прораба строил дома, санатории, причалы. И в управлениях, и в бригадах ценили в нем профессионала, человека современного. И если кому из строителей случалось встретить Агеенко с кипой нот и саксофоном под мышкой, особого значения этому не придавали: мало ли чем занимается человек после смены. Пожалуй, только Федор Михайлович Громов, пожилой прораб с соседнего участка, с которым Агеенко подружился, считал его увлечение делом зряшным.
– Как ты можешь столько времени на всякие польки-бабочки тратить? – выговаривал он Тарасу.
Ну зачем же только на польки-бабочки, – улыбался Тарас, – я «Твист эгейн» тоже знаю.
«Твист эгейн» еще больше засмущал Федора Михайловича, он, по правде говоря, смутно представлял себе, что это такое.
Агеенко после работы бывал в местном музыкальном училище, где уже давно складывался неплохой оркестр. Между собой музыканты были в большой дружбе и всякий вечер собирались вместе поиграть, послушать новые записи, поболтать о джазе. Директор училища позволял им репетировать в одном из классов и вслух замечал: «Научить людей хорошей музыке не легче, чем дом построить».
Он уверял, что рабочая площадка для хорошего джаза всегда найдется. И, очевидно, с его подачи в городском управлении культуры ребятам предложили: «Будете играть на самом трудном участке культурного фронта – в ресторане».
– Прораб